Замужем с утра

 — До двадцати лет я даже не знал о существовании Кэт, — признался Гарри Ратледж, вытянув длинные ноги.

Вместе с Лео они уютно устроились в клубном зале его отеля. Это роскошное уединенное помещение с множеством восьмиугольных апсид служило излюбленным местом встреч знатных иностранцев, богатых путешественников, политиков и аристократов.

Лео оглядел зятя с плохо скрываемым скепсисом. В списке мужчин, которых он выбрал бы в мужья своим сестрам, имя Ратледжа уж точно не заняло бы первую строку. Лео не доверял Гарри. С другой стороны, у Ратледжа были свои достоинства, и в первую очередь безусловная преданность Поппи.

Отхлебнув из пузатого бокала глоток подогретого бренди, Гарри задумался, прежде чем продолжить разговор. Обворожительный красавец, он умело пользовался своим обаянием и безжалостно вертел людьми, добиваясь собственных целей. Впрочем, можно ли ожидать иного от человека, достигшего подобных успехов, создавшего самый шикарный и процветающий отель во всем Лондоне?

 — Мне не хочется говорить о Кэт по нескольким причинам, — произнес Гарри. В его зеленых глазах читалась настороженность. — Прежде всего я никогда не был по-настоящему добр к ней, не оберегал ее, когда должен был. Теперь я об этом сожалею.

 — Все мы о чем-то сожалеем, — глотнув бренди, заметил Лео, чувствуя, как по горлу разливается бархатный огонь. — Вот почему я цепляюсь за свои дурные привычки. Нужно прежде от чего-то отказаться, чтобы начать потом об этом сожалеть.

Гарри улыбнулся, глядя на пламя маленького свечного фонарика, стоявшего на столе, и лицо его вновь приняло серьезное выражение.

 — Прежде чем что-то рассказать, я хотел бы спросить, почему вас интересует моя сестра.

 — Я навожу справки как ее наниматель, — отозвался Лео. — Меня беспокоит, какое влияние она может оказать на Беатрикс.

 — Но раньше вы не задавались этим вопросом, — вздернул брови Гарри. — И все считают, что Кэт отлично справляется со своими обязанностями.

 — Это верно, и все же неожиданная новость о вашем загадочном родстве встревожила меня. Боюсь, вы двое замыслили какую-то интригу.

 — Нет. — Гарри смело встретил взгляд Лео. — Никакой интриги.

 — Тогда к чему вся эта таинственность?

 — Я не могу объяснить, не рассказав вам кое-что о своем прошлом... — Немного помолчав, Гарри хмуро добавил: — Чего мне вовсе не хочется.

 — Сожалею, — пробурчал Лео без тени раскаяния. — Я вас внимательно слушаю.

Гарри помедлил, словно раздумывая, стоит ли откровенничать с шурином.

 — У нас с Кэт общая мать, — заговорил он наконец. — Ее звали Николетт Уигенз. Урожденная англичанка. Семья ее переехала из Англии в Буффало, штат Нью-Йорк, когда Николетт была еще ребенком. Поскольку девочка была единственным ребенком в семье и вдобавок довольно поздним, Уигензы мечтали выдать ее замуж за солидного мужчину, который смог бы о ней позаботиться. Мой отец Артур был более чем вдвое старше Николетт и обладал весьма значительным состоянием. Подозреваю, на браке настояли Уигензы, любви здесь не было и в помине. Николетт стала женой Артура, и вскоре родился я. На самом деле даже слишком скоро. Поговаривали, что отец ребенка вовсе не Артур.

 — А это правда? — не сдержал любопытства Лео.

Гарри цинично усмехнулся:

 — Кто может знать наверняка? — Он равнодушно пожал плечами. — Во всяком случае, дело кончилось тем, что моя мать сбежала в Англию с одним из своих любовников. — Взгляд Гарри сделался отстраненным. — Полагаю, после у нее были и другие мужчины. Моя мать не привыкла хоть в чем-то себя ограничивать. Она была избалованной, самовлюбленной стервой, хотя и на редкость красивой. Внешне Кэт очень на нее похожа. — Ратледж на мгновение задумался. — Но ее красота мягче, изысканнее. И в отличие от матери у Кэт доброе, нежное сердце.

 — Неужели? — кисло протянул Лео. — Со мной она никогда не была нежна.

 — Это потому, что вы ее пугаете.

Лео недоверчиво нахмурился:

 — Как, скажите на милость, мне удалось запугать эту маленькую гарпию? Только не говорите, что Маркс боится мужчин, с Кэмом и Меррипеном она весьма любезна.

 — С ними она чувствует себя в безопасности.

 — А со мной нет? — оскорбленно вскинулся Лео.

 — Наверное, дело в том, — задумчиво проговорил Гарри, — что в вас она видит мужчину.

От этой новости сердце Лео взволнованно заколотилось. С напускным безразличием он принялся изучать содержимое своего бокала.

 — Она вам об этом сказала?

 — Нет, я сам это заметил в Гэмпшире. — Гарри криво усмехнулся. — С Кэт приходится быть особенно наблюдательным. Она не любит говорить о себе. — Допив остатки бренди, он неторопливо поставил бокал на стол и откинулся на спинку стула. — Я ничего не слышал о матери, с тех пор как она покинула Буффало. — Гарри сложил руки на плоском животе и сплел пальцы. — Но когда мне исполнилось двадцать, я получил от нее письмо с просьбой приехать в Англию. Ее поразила неизлечимая болезнь, какая-то форма рака. Полагаю, перед смертью ей захотелось увидеть, что из меня выросло. Я тотчас выехал в Англию, но не застал мать в живых.

 — И тогда вы впервые встретились с Маркс, — подсказал Лео.