Замыкание

– У него остался родовой перстень? – Мелькнула толика заинтересованности, зафиксированная видеообъективами. – Значит, его простят, но что будет с тобой?

…

– Они хотят твоей смерти. Они хотят твое княжество. – Мягко соглашались с обиженным сопением.

…

– Страну надо отвлечь. – Мудро произнесли в ответ на стоны и жалобы.

…

– Конечно, я скажу, что надо сделать. И всем станет не до тебя. – Подарили шанс в ответ на робкую надежду. – Ты же не потерял дар ходить по теням?

…

– Ослаблен, но не исчез. Это очень хорошо, – покивали, задумчиво продолжая гладить гостя по волосам. – Значит, вот что ты сделаешь.

Первый советник наклонился близко-близко к уху гостя, шепча тайком и украдкой даже от собственных камер.

И тут же задавил разгневанный возглас, с силой прижав гостя к груди.

– Разве император пожелал бы этого? – Строго спросил он старика, не ослабляя давление. – Честью клянусь, он этого никогда бы не позволил.

…

– Я дам ключи к защите.

…

– Стране нужен враг. – Надавил Первый советник в ответ на тихие сомнения. – Настоящий, богатый враг внутри себя, которого можно разорвать и есть пару лет.

…

– Ты сделаешь это. – Приказным тоном сказал вельможа. – Иначе разорвут тебя.

– Сделаю. – Поднял пьяное и мокрое от слез лицо Иван Александрович, бывший князь Черниговский.

И подобострастно поцеловал перстень на протянутой к нему руке.

Глава 7

Наш строй был короток, неровен, но весьма представителен.

Крупный и угрюмый вольноопределяющийся княжич Шуйский Артем на левом фланге, отдельной боевой единицей, по которому сразу и не скажешь, что он с нами.

Далее вольноопределяющийся княжич Борецкий Павел, бодрый и веселый, насколько это может быть человек, не пропускавший три приема пищи последнюю неделю.

И замыкая строй, корнет лейб-гвардии Гусарского Его Величества полка Самойлов Максим, без титулов, но с усами.

Ну а между нами с Пашкой таращил шокированные глаза куда-то в сторону и глубоко вздыхал грудью слегка неадекватный рядовой Ломов.

Мы честно пытались его прикрыть и поддерживали своими плечами, но он все норовил вывалиться из строя. И это мы еще ему руки к поясу привязали — иначе продолжал бы изображать гигантского кальмара, пытаясь ухватиться за кого-нибудь.

– А это кто? — Задержался князь Давыдов около не вполне осознающего где он, и что с ним, рядового.

– Господин Полковник, разрешите доложить, — Браво выступил я на полшага вперед. – Рядовой Ломов, господин полковник! — Рекомендовал я подчиненного.

Почуяв пустоту рядом, рекомый принялся заваливаться влево, но был вовремя удержан Пашкой за ремень и установлен обратно в вертикаль.

– Что с ним? – Принюхался к нему Давыдов, алкогольного запаха не распознал и недоуменно воззрился на меня.

— Он Феррари в дерево припарковал. – Отрапортовал я. – Дважды на одном Феррари не ездит, господин полковник!

– Гусар! – Признал в нем Давыдов своего. — А чего руки привязаны?

– Зело гневен, господин полковник! Ему показалось, что то деревце изволило ему дерзить, господин полковник! Он бы порубал его в клочья, но растение сие не из благородных! Ольха, ваше сиятельство!

– Так пусть даст в морду!

-- Он и хочет! Еле удерживаю, господин полковник. – Поддакнул Пашка, вновь оттягивая Ломова за ремень.

– Они сказали, что выпьют мою душу, – прошептал рядовой Ломов.

Это он до абонентов начал дозваниваться, которые «виртуозы» с турнира Долгоруких.

Кто ж знал, что в таком состоянии ему за руль нельзя – рядовой стоически умалчивал о ночных кошмарах, не дающих ему спать вторую ночь... И о том, что некоторые абоненты перезванивали ему в эти самые сны – без сотового и международного тарифа.

Это уже сегодня ему нацепили всяких-разных артефактов, блокирующих нежелательных абонентов и прочих коллекторов душ. Но тяжелую правую ногу он все равно напоследок проявил – когда кто-то принялся названивать ему среди белого дня, прямо в мозг.

– Это кто такой мерзавец?! – Возмутился князь Давыдов, гневно уцепившись за флягу.

Там, обычно, сабля у него висит – судя по ростовым портретам на стенах огромного зала. Но ныне время мирное.

– Страховщики, ваша светлость! – ответил я за рядового. – Редкостной породы шельмецы! Даже к ольхе пристали, на предмет нетрезвого состояния!

– Но мы их уже спровадили, господин полковник, – заметив двинувшегося было к окнам князя, Пашка решил спасти и без того грустного страховщика.

У его конторы, наверное, можно смело вычеркивать нолик из квартальной прибыли. Впрочем, когда брали страховую премию – то радовались без меры. А вселенная, поговаривают, стремится к равновесию.

– КАСКО, господин полковник, – поддержал я. – Никаких проблем!

– Каска – это хорошо! – Покивал Давыдов одобрительно, прикладываясь к фляге. – Мне как то в голову выстрелили, так если бы не каска, государь бы заметил дыру и не пустил бы в атаку!

– А велика ли была та дыра, ваше сиятельство? – Осторожно уточнил Пашка.

– Каска прикрыла, – отмахнулся тот, как от мелочи. – Вольноопределяющийся Борецкий! Знавал вашего прадеда, – огладил князь свои усы. – Сколько раз мы с ним тонули! Десяток кораблей потопили – и это только своих! А чужих вообще без счета!