Замыслы (сборник)

– Рассказывайте, – скажет он.

– А вы? – спрошу я.

– А я здесь только для того, чтобы прорезался ваш голос. По сути, в этом и есть смысл наших встреч. Я буду слушать вас.

– Я разучился смеяться, док. Разучился радоваться жизни. Я потерял навык удивляться, хотя, кажется, когда-то умел. Я не умею любить, док…

– Давайте сразу договоримся – не называйте меня «док». Я вам не док – доки в порту, психологией занимаются.

– Хорошо, док.

Следующим утром приезжает Гёба. Он помогает мне выписаться из больницы и подвозит домой. Мы сидим в его машине. Гёба зачем-то (я искренне не понимаю зачем) начинает извиняться:

– Ты прости меня, старик, что так получилось.

– Да забей ты. С тобой им будет лучше.

– Я буду очень стараться.

– Вот и славно, старайся. Давно это у вас?

– Давно. Я ведь даже из отдела поэтому ушел. Не мог смотреть тебе в глаза, а поговорить все не решался.

– Ну и дебил.

– Дебил, да. Что ты теперь собираешься делать?

– Нужно съездить в Юрмалу, уладить одно дело.

– Когда ты едешь?

– Сейчас.

– Тебе бы подождать несколько дней. У тебя еще голова кружится. Мало ли – случится что-то за рулем.

– Не могу ждать – надо сейчас.

– Не забывай там про сценарий, хорошо?

– Хорошо.

Я поднимаюсь домой. Иду в душ. Пока сохнет голова, я гуляю по кухне и пью кофе. На подоконнике лежит сборник Тимура Кибирова. Я открываю его. Кибиров пишет:

Нет мочи подражать ТворцуЗдесь на сырой земле.Как страшно первому лицу

В единственном числе.И нет почти на мне лицаПоследней буквы страх.Как трудно начинать с концаЛепить нелепый прах.Тварь притворяется Творцом,Материя – Отцом.Аз есмь, но знаю – дело швахПеред твоим Лицом.

Я ставлю чашку на подоконник. Прохожу в спальню, выгребаю из шкафа всю наличность. Перекладываю шило в другие джинсы. Собираю сумку и выхожу вон. Я решаю попрощаться с Машей. Доезжаю до Лены. Дверь открывает теща. Теща говорит, что никого нет.

– К Гёбе уехали?

– К нему. Он, в отличие от тебя, хоть зарабатывает!

– Что правда – то правда! Я даже знаю, как. Ну да ладно. Спасибо вам, берегите Машу, не хворайте, дорогуша!

– Да пошел ты! Хотя стой! Есть разговор. Я всегда хотела у тебя спросить: а правда, что Киркоров гей?

– Правда, Алла Николаевна, мы с Леной потому и разошлись.

Только что купленный навигатор оказывается женщиной. Я покорно следую ее указаниям. Звенигородское шоссе, проспект Маршала Жукова. Съезды, знаки, повороты, развилки. Я почти выезжаю из города, когда вспоминаю, что забыл сделать одно важное дело.

На этот раз я нахожу кабинет довольно быстро. Стучу. К моей радости – открывает тот же парень.

– Добрый день, вы меня, наверное, не помните, я около недели назад, или, может быть, чуть больше, приносил вам анализы дочери.

– Решультат-ты п-получают не т-тут…

– Да-да, я знаю. В общем… В общем, я хотел сказать… Послушай, старина. Я приехал, чтобы попросить у тебя прощения. Тогда, в то утро, я был очень злой, и мне показалось, что ты пьяный. Ты прости меня, старик. Я часто принимаю людей за пьяных – дело даже не в тебе… Это я больше болен, чем ты… То есть я не это хотел сказать… В общем, я тогда подумал, что ты бухой на работе, а мне потом жена рассказала, что здесь работает люди с…

– И?

– Я пришел, чтобы извиниться перед тобой. Прости, я думаю, в твоей жизни и так слишком много дерьма…

– Д-да, – улыбается он, – дель-ма мно-го!

– Не важно, в общем, я подумал, может быть, сходим как-нить выпить пива, а?

– Защем?

– Ну не знаю… зачем друзья ходят пиво выпить?

– Вы думаете, што от того, што пошовете меня выпить, мне штанет лехче?

– Нет. Не думаю.

– Думаете, если пошовете меня, то у меня появится друг?

– Нет, старина, я думаю, что если ты согласишься, то, быть может, друг когда-нибудь появится у меня.

– Вы ошень штранный. Шегодня фечером я не могу, я иду шо швоей дефушкой в кино. И вообще мне нуфно идти.

– Да, да, конечно, старина. Я и не думал, что ты согласишься. Это я так, просто подумал, если ты вдруг будешь свободен… Значит, у тебя есть девушка?

– Да, а фто здесь такого?

– Нет-нет, совсем ничего, просто у меня вот, например, нет…

– До швиданья.

– Пока, дружище, пока.

Первые часы дороги кажутся мне довольно легкими. Голова почти не кружится, я чувствую себя хорошо. Мне нравится смотреть на асфальт и слушать радио. Некоторым песням я даже подпеваю. Я курю и переключаю радиостанции. Иногда треп ведущих кажется мне интересным. Кое-кто пытается шутить. Порой мне даже смешно. Я улыбаюсь.