Запад Эдема (пер. О. Колесникова)

Прошел еще один день непрерывных усилий, прежде чем они достигли вершины перевала. Все очень устали и с трудом передвигали ноги. Когда наступила ночь, саммады были еще на склоне, и им пришлось провести там бессонную ночь рядом с животными, которые визжали от холода. Не имея возможности развести огонь, люди кутались в меха и дрожали до рассвета. С первыми лучами солнца они двинулись дальше, зная, что если не сделают этого, то замерзнут. Когда они перевалили через гребень и стали спускаться, это оказалось труднее, чем идти вверх. Но они не останавливались. Пища кончилась, и мастодонты наверняка не пережили бы еще одну ночь на снегу. Саммады шли сквозь облака и к полудню достигли каменной осыпи. Идти по ней было еще труднее, чем по снегу. Уже стемнело, когда они вышли из облаков и почувствовали на своих лицах тепло заходящего солнца. Далеко внизу виднелись долины, покрытые зеленой растительностью.

Стало темно, но люди остановились только для того, чтобы зажечь факелы. В их мерцающем свете утомленные саммады двинулись дальше. Они шли до тех пор, пока не почувствовали, что почва под ногами стала мягче. Люди поняли, что тяжелое испытание кончилось. Все устало повалились на землю. Мастодонты щипали траву. В ту ночь даже консервированное мясо мургу показалось всем довольно приличным.

Худшее было позади. Очень скоро саммады вновь оказались среди деревьев, где мастодонты жадно набросились на зеленые листья. Охотники были счастливы. В тот день они нашли свежий помет горных козлов и поклялись, что скоро у них будет свежее мясо. Но козлы были слишком осторожны и исчезали до того, как охотники могли приблизиться к ним на расстояние выстрела из лука. На следующий день охотники выследили стадо небольших оленей и убили двух прежде, чем остальные удрали. Впрочем, здесь были не только олени, сосны здесь оказались со сладкими орехами.

На следующий день ручей, по которому они шли, закончился небольшим водоемом, на берегах которого было множество следов различных животных. Выхода водоем не имел, видимо, вода уходила из него под землю.

Здесь мы и остановимся, – сказал Херилак. – Здесь есть вода, пастбища для животных и хорошая охота, если мы правильно читаем следы. Саммады расположатся на этом месте, и охотники будут приносить свежее мясо. Кроме того, здесь есть ягоды, съедобные грибы и корни. Нам не придется голодать. А мы с Мунаном, который бывал здесь и раньше, посмотрим, что лежит впереди. Керрик пойдет с нами.

Дальше воды станет меньше, а в пустыне она вообще исчезнет – сказал Мунан. – Нам придется нести воду в шкурах.

– Так мы и сделаем, – согласился Херилак.

Перемены начались сразу же, как только трое охотников спустились с холмов. Чем ближе подходили они к предгорьям, тем реже становилась трава, и скоро они уже шли по камням и кучам песка. Все растения были теперь колючими, казались сухими и отстояли далеко друг от друга. Воздух был сух и неподвижен.

– Это был долгий и трудный день, – сказал Херилак. – Остановимся здесь. Это и есть пустыня, о которой ты говорил?

Мунан кивнул.

– Она вся похожа на это место, хотя где-то может быть побольше песка, а где-то камней. Здесь нет воды и ничего не растет, кроме этих колючек.

– Утром мы пойдем дальше. У пустыни должен быть конец.

Пустыня была горячей, сухой и, вопреки словам Херилака, казалась бесконечной. Четыре дня они шли от рассвета до заката, отдыхая в середине дня, когда становилось слишком жарко. На закате Херилак остановился на небольшой возвышенности, прикрыл глаза рукой и посмотрел на запад.

– То же самое, – сказал он. – Ни холмов или гор и ничего зеленого. Только пустыня.

Керрик коснулся шкуры с водой.

– Эта – последняя.

– Знаю. Утром мы возвращаемся.

– А что мы будем делать, когда вернемся? – спросил Керрик, подбрасывая в костер сухие колючки.

– Нужно подумать. Если охота будет хорошей, возможно, мы останемся здесь. Посмотрим.

Ночью Керрик был разбужен внезапным близким криком совы. Это была всего лишь сова. Они живут здесь, в пустыне, питаясь ящерицами. Всего лишь сова…

Йиланы могут знать, что они здесь, но не смогут преследовать их через покрытые снегом горные перевалы.

В ту же ночь ему приснился Альпесак. Он снова был один среди суетящихся фарги и на другом конце поводка находилась Инлену.

Когда на рассвете Керрик проснулся, сон все еще был с ним, давил на него. Это был всего лишь сон, убеждал он себя, но ощущение несчастья не покидало его, когда они шли назад.

Был уже вечер, когда они поднялись на последний гребень и с удовольствием посмотрели на воду, появившуюся впереди. Путь их пролегал через густой перелесок, который трещал, когда они продирались сквозь него. Дорогу прокладывал Херилак. Заметив, что оторвался от остальных, он остановился.

Едва он сделал это, как мимо него просвистела стрела. Херилак мгновенно упал на землю, предупреждая остальных криком. Лежа за деревом, он вытащил стрелу из собственного колчана и наложил ее на тетиву. Вдруг сверху его окликнул чей-то голос:

– Херилак, это ты?

– А ты кто?

– Сорли.

– Что ты здесь делаешь?

– Стою на посту. В лесу опасно.