Запад. Избранные сочинения

Следует отметить, что, проверяя логикой социологию, вообще любую теорию, претендующую на научность, Александр Зиновьев был далек от того, чтобы быть в этом вопросе пуристом. Он в полной мере сознавал, что реальное познание не всегда укладывается в каноны, предписываемые логикой, что в иных случаях для прояснения предмета исследования, лучшего понимания смыслов используемых терминов, приходится прибегать к средствам, приемам познания, не отвечающих требованиям логической строгости.

«Человейник» – это не только понятие, но и образ, основанный на таком художественном приеме, как метафора. Использование такого, не научного приема, помогает получить начальное представление о предмете исследования, базирующееся на вполне определенных ассоциациях, рождаемых соединением слов «человек» и «муравейник». Задача исследователя в том, чтобы трансформировать образное представление в ясное понятие, сформулировать его логически строгую дефиницию. Зиновьев решает ее, выделяя необходимые и достаточные признаки, которые в совокупности характеризуют человейник в качестве объединения, рождающего человеческую форму бытия.

Одна из ключевых методологических проблем социального познания – сама его возможность как познания объективного. Известно, что споры вокруг этого идут до сих пор.

Немало ученых, которые связывают объективность социального познания с применением в нем количественных методов. При таком подходе подлинно объективной и, следовательно, научной оказывается прикладная, конкретная социология.

Александр Зиновьев невысоко оценивал эвристическую значимость и информативность таких построений. Прежде всего потому, что эмпирические данные, собранные и обработанные посредством определенных технических (математических) теорий, либо давали довольно банальные выводы, либо вызывали сомнение в качестве основы для серьезных обобщений. Для таких обобщений требуется соответствующая теория, которую невозможно построить в рамках эмпирической социологии. Ибо она должна содержать термины и высказывания (положения), которые не сводимы (не редуцируемы) к терминам и положениям эмпирической социологии.

Методы эмпирической социологии, считает Зиновьев, в принципе не годятся для описания структуры человеческих объединений, выявления законов функционирования и развития социальных систем, их институтов, таких, например, как общество, государство, власть, как классы, социальные группы, партии и прочее. Зато применяемые в эмпирических социальных исследованиях методы нередко с успехом используются как средства манипулирования сознанием людей.

Преклонение конкретной социологии перед «цифирью» Зиновьев назвал «террором эмпиризма». «Изобилие величин стало не столько средством достижения истины, сколько средством достижения ее сокрытия»[19]. Это замечание А. Зиновьева сохраняет свою актуальность до сих пор.

Другая проблема, рождающая сомнение в принципиальной возможности построения социальной теории, которая бы являлась объективной в том смысле, в каком мы говорим об объективности естественнонаучных теорий, заключается в изначальной детерминации исследователя его ценностной ориентацией, культурой, к которой он принадлежит, групповыми интересами и т. п. Марксизм, утверждающий, что истинное социальное знание есть привилегия передового класса, номотетические и идиографические методы, понимающая социология, культурно-цивилизационная социология, герменевтика, концепция идеального типа Макса Вебера, постмодернизм с его концепциями языковых игр и нарратива – все эти течения и школы фактически отказывают социальному познанию в объективности в научном значении этого термина.

В отличие от них Александр Зиновьев исходит из того, что объективное социальное познание возможно. Он считает, что в совокупности многообразных социальных позиций (ролей), задающих траекторию поведения индивида в человейнике, есть такая позиция, которая предопределяет сторонне-объективный взгляд на социальную реальность. Это позиция аутсайдера, человека, который сознательно «очистил» свое сознание от доминирующих ценностей, господствующих целевых установок, отказался от жизни по правилам, навязываемым обществом. Это то, что в «Зияющих высотах» Зиновьев охарактеризовал как неучастие в борьбе[20].

Далее, сама общественная жизнь содержит моменты, которые требуют объективных знаний. В результате чего производство истинных знаний об обществе выступает как условие самосохранения общества. Естественно, в ходе познавательной работы, наряду с истинными знаниями, производится огромное количество ложных знаний. Но важно то, что истинные социальные знания тоже производятся[21].

Объективность социального познания обеспечивается также применением специальных инструментов социального познания, отвечающих требованиям логики. Они «работают» в социальной сфере, поскольку имеется принципиальная возможность применять их по отношению к истинным знаниям.