Западня для леших

Скрипнула дверца стойла. Михась обернулся, увидел Разика. Тот вошел и почему-то смущенно снял берет.

— Здравствуй, Катерина!

— Здравствуй, Разик! — Катька опустила глазки и присела в глубоком реверансе, который смотрелся в конюшне весьма экзотически. К тому же мадемуазель была облачена не в пышное бальное платье, а в сапоги со шпорами и шаровары, не говоря уж о многочисленной амуниции.

Повисла неловкая пауза. Разик теребил в руках берет. Михась со злостью сжимал и разжимал кулаки. Катька стояла потупив взор, как и подобает благовоспитанной леди в обществе джентльменов. Кто-то должен был сказать нечто оригинальное.

— Катерина, поздравляю тебя с прохождением испытаний и вступлением во вспомогательный отряд! — Ничего глупее Разик придумать не смог.

— Благодарю, брат десятник! — с едва уловимой насмешливостью отрапортовала Катька. — Разрешите идти?

— Разрешаю! — Разик чувствовал себя последним идиотом.

Михась пробормотал нечто нечленораздельное, потом проворчал в спину уходящей сестре:

— Подойдешь ко мне в личное время!

— Есть, брат головной! — последовал звонкий ответ.

— Зараза! — с тоской произнес Михась, опускаясь на охапку соломы. — Совсем без отца и матери от рук отбилась. Ну куда ей в строевой состав?

Разик только горестно вздохнул, глядя вслед ушедшей сестренке своего друга.

Отрядом леших командовал самый молодой в дружине Лесного Стана сотник Дмитрий Васильевич, боевое прозвище которого было, как и положено, коротким и звонким — Дымок. Он сидел с Ропшей в небольшой горнице и внимательно слушал старого боярина.

— Бойцов накормят и устроят без тебя. Караулы Разик уже поставил, — Ропша говорил тихо и серьезно. — Отдохни часок (он поглядел на лежавшие на столе карманные часы Дымка — редкую новинку, которую только-только начали изготавливать за Забором), отобедай и — во дворец, пред светлые царевы очи. Так я до сих пор и не могу понять, что они там придумали, зачем вызвали одно лишь мое ополчение. С собой возьмем только троих, самых надежных. Больше — нельзя, не по чину! — Он усмехнулся. — Возможно, придется прорываться. Отряду после отдыха — полная готовность. Своим я уже дал команду на сворачивание. Уходить будем вот так… — Он показал на карте, которую составил тайно за многие годы и копию которой Дымок получил еще в Лесном Стане. — Дальше — не знаю: уходим в Стан или оседаем в лесах? Тут тебе видней. Для простого отхода вряд ли собрали бы такую армаду, так?

Дымок кивнул.

— Для оседания удобное место — вот здесь, — Ропша указал огромный лесной массив, окрашенный густым зеленым цветом.

— Спасибо, Андрей Егорович, — сказал Дымок. — Но в любом случае мне нужно встретиться с митрополитом. Он писал нашему игумену. Для меня это — основное задание.

— Хорошо, я подумаю, как обеспечить встречу, — задумчиво произнес Ропша.

Лешие отдыхали после долгого похода. Все уже знали, что через час объявят полную готовность и в течение неопределенного времени они будут находиться хотя и вне строя, но в полной амуниции и вооружении. За десять минут до истечения времени отдыха в обширный блокгауз с низким бревенчатым потолком и узкими окнами-бойницами, в котором свободно разместились две сотни бойцов, вошел Дымок. Дневальный, стоявший возле двери, вытянулся, замер.

— Подними Михася, Лужка и Кашку. Жду их у красного крыльца в полной боевой.

Через две минуты трое леших стояли перед начальником отряда.

— Слушай задачу. Сопровождать меня и боярина верхами к царю во дворец. На подначки и задирки не отвечать. Первыми не начинать. В случае прямого нападения валить всех подряд и пробиваться в усадьбу. По маршруту следования и возможного обратного прорыва нас будут прикрывать бойцы особой сотни. Они переодеты, работают под местный люд, действуют, как всегда, независимо. Просто имейте их в виду. Прорвавшийся первым передает отряду сигнал на отход. Мой заместитель — сотник второй сотни — знает, что делать.

Михась садился на коня в несколько растрепанных чувствах. Тут тебе и Катька, единственная в мире родная душа после гибели отца и матери, ввязавшаяся в непонятный, а потому — вдвойне опасный поход, и отсутствие известий из монастыря (Михась втайне надеялся, что с пришедшим отрядом он получит долгожданную весть), и особники (так кратко звали бойцов особой сотни), к которым Михась после того памятного ему, Разику и Желтку поединка на заключительных испытаниях относился весьма неоднозначно… Раздавшаяся команда «Рысью марш!» заставила прервать размышления, и Михась мгновенно и привычно настроился на боевой лад.