Западня для леших

Тем временем артиллеристы готовились ко второму залпу. Их прикрывали появившиеся как из-под земли особники, переодетые под горожан и вооруженные ножами и пистолями. Вдали уже явственно нарастал грохот копыт летевшей на подмогу конницы леших. Еще раз, уже не так дружно, рявкнули пушки одна за другой, и остатки кабака, подожженные зажигательными снарядами, запылали, разгораясь огромным костром, в дыму которого исчезала на многие годы (жаль, что не навсегда) впервые появившаяся и расцветшая тогда в России организованная преступность.

Сумерки теплой летней ночи еще едва рассеялись, уступая место серому туманному рассвету, когда в ворота посольского двора въехала пара боярских возков с зашторенными окнами. Из них величаво сошли четверо бояр, из рода в род ведавших иностранными делами.

Прибыли они с целью проводить английское посольство, отбывавшее из столицы. Поскольку посольство сие являлось тайным и переселилось на сей двор из Малютиных хором только лишь вчера, бояр не сопровождала обычная в таких случаях пышная свита. Они чинно и торжественно, по византийскому обычаю, заведенному испокон веков, приветствовали послов, сошедших им навстречу с высокого крыльца, выслушали ответные комплименты и заверения в вечной дружбе. Все необходимые грамоты и соглашения, касавшиеся мелких и незначительных вопросов, вряд ли в полной мере соответствующих статусу тайного посольства, были подписаны еще накануне в посольском приказе. Но бояре, как и положено искушенным дипломатам, не выражали по этому поводу никаких сомнений и удивления, тем более что вокруг послов и во время переговоров, и сейчас, при официальных проводах, постоянно вились царевы опричники, многие без роду и племени, которым по их рангу и близко не следовало подходить к иностранным персонам. Посольские бояре, памятуя о скорбной участи многих представителей знатных родов, не смели даже намеком выказать опричникам свое неудовольствие. К их тайному ужасу, опричники, нарушая все каноны, вели себя с послами запанибрата и даже уселись многочисленной компанией в уже готовую к отъезду посольскую вместительную карету и в два дополнительных возка, якобы с подарками, чтобы, по их словам, проводить дорогих друзей до подмосковных деревень, где формировался обоз великого посольства.

Наряду с обычными в таких случаях ничего не значащими прощальными речами, старший из англичан высказал тревогу по поводу состояния ходовой части выделенных им возков, а также их собственной кареты, проделавшей большой путь, и попросил разрешения у бояр заехать по дороге в государеву каретную мастерскую для срочного устранения неполадок, обнаруженных нерадивыми слугами лишь накануне. Разрешение, естественно, тут же было дано, и скромный кортеж, сопровождаемый лишь небольшим верховым эскортом из десятка всадников, обычным для любого выезда боярского, двинулся по пустынным в этот час московским улочкам.

Государева каретная мастерская занимала обширную площадь невдалеке от кремлевских стен, примерно в том месте, где впоследствии был воздвигнут храм Христа Спасителя. Она обнесена была невысоким, но крепким забором, и охранял ее немалый караул стрельцов. Стрельцы после недолгих переговоров с сопровождавшими посольские кареты опричниками пропустили кортеж внутрь двора. Все три огромные кареты тотчас закатили в обширный сарай, где, собственно, и проистекала сама починка. Сарай этот, в отличие от других строений каретного двора, имел каменные стены и охранялся уже не стрельцами, контролировавшими лишь внешний периметр, а группой опричников, ибо любая карета государева — это особое транспортное средство, требовавшее повышенного внимания к исправности и безопасности, ибо некие тайные злоумышленники могут организовать поломку, способную привести к гибели государя при движении на всем скаку.

В сарай, следить за ремонтом карет, зашел лишь самый молодой из английских послов, рыжий и веснушчатый, а другие остались с боярами во дворе мастерской, куда немедля, по повелению опричников, были вынесены столы, постелены скатерти и расставлены всевозможные яства и особенно напитки, весьма полезные большинству из присутствующих после вчерашнего.

Когда англичанин, сопровождаемый гурьбой опричников, очутился в каретном сарае, тяжелые створки ворот затворились за ними. Обширное помещение освещалось из узких оконец, больше напоминавших бойницы, расположенных под самой крышей. Оно мало походило на ремонтную мастерскую и, в общем-то, таковой и не являлось. В глубине помещения у противоположной от входа стены высилось треугольное сооружение с уже настоящими бойницами, чем-то напоминавшее крепостной равелин. Басманов-младший, лично возглавлявший опричников, остановился посреди сарая, подтолкнул англичанина по направлению к равелину и сказал через переводчика: