Западня, или Исповедь девственницы

— Хотите сюрприз? — крикнула Наташа. — Я его прибе-рега-ала!.. А что вы скажете на это? Меня сегодня, сейчас, ждет у себя барон, а? Каково? Аннелоре договорилась. Она мне звонила утром, и я ее попросила: мол, у меня жутко на душе, я не могу находиться одна, и единственный человек, который мог бы меня утешить, успокоить, — барон. Сработало! Ждет! Хотите — поедем вместе? Вы увидите, как я войду в ворота, а вы на моей машине отправитесь куда вам угодно! А я скажу, что тайно приехала на такси, и такого там наведу!

— Ну, Наташа, ну умница, — твердил Динар, покачивая головой. Повернулся к Проскурникову: — Как тебе идейка? Сверкает? Едем немедля. Проверка боем! Если войдет — значит точка!

— Ты что, Динар, не веришь? — возмутилась Наташа. — Едем. Увидишь! Ладно, я пошла переодеться, не так же мне ехать к нему!

Наташа вышла. Проскурников уже сам ничего не понимал. Зачем они поедут? Хочет ехать, договорилась? Пусть едет. Завтра расскажет.

Но Динар не принимал в расчет никакие его поучения и доводы — он считал, что ехать надо. Тут все и откроется — правду она говорит или нет.

Вышла Наташа. В свитере, джинсах, с сумочкой на плече…

Сели в машину — Наташа за руль. Динар угнездился рядом, Проскурников сзади.

Тронулись. Наташа взяла сразу такой разгон, что Проскурников заорал:

— Э-э! Ты что, на гонках?

Наташа обернулась, вовсе отвернувшись от дороги:

— А что? Я всегда так езжу…

Они выехали из города и неслись теперь по аллее среди старых дубов, сквозь которые просвечивали горы. Фонари ярко горели, и асфальт светился, — прошел дождь.

Проскурников вдруг понял, что поворот к замку они проскочили.

— Ты что! — крикнул он Наташке. — Замок проехали!..

Наташа обернулась и весело сообщила:

— Ну, просмотрела! Ну, завернем обратно! — И она крутанула руль так, что у Проскурникова помутилось в голове — никогда он не сядет больше к ней в машину — бешеная! Дура!

«Хоть дороги здесь и…» Додумать Проскурников не успел: Наташа, крутанув еще раз, газанула, и машина, перепрыгнув через бордюр, врезалась прямо в огромный дуб, росший поодаль…

Тут же, из какого-то малозаметного проулка появился юркий «Нисан»…

Наташа открыла глаза и тут же закрыла — все двоилось, убегало, рассеивалось… Она в комнате с убегающим ввысь потолком и необъятной постелью, на которой она и лежит, и в огромное выпуклое окно видна одинокая сосна… Это не больница… Это чей-то дом.

Чей?.. Тут она вспомнила все до момента удара и застонала от досады и сразу же проявившейся боли в голове и руке… Досада же была на то, что план ее не удался! Она осталась жива! Опять жива! А ведь она так точно все рассчитала… И снова появились все беды и проблемы! А что, если живы и те? Она снова застонала — все может быть, все!

Наташа повернула голову от темнеющего окна и у постели увидела Анне!

— Анне, родная моя… — прошептала она еле слышно. Но Анне услышала и заплакала:

— Господи всемилостивый, вы пришли в себя! — и Анне перекрестилась.

Наташа собрала все силы и сквозь повязку, — ее подбородок был туго обтянут бинтом, и рука — она уже это почувствовала — была в гипсе, — спросила, догадавшись уже об ответе:

— Где я?

— У Рихарда, дорогая, — ответила Анне, утирая слезы, — все произошло почти рядом с замком.

Наташа закрыла глаза и погрузилась в какое-то теплое пространство и то ли уснула, то ли просто плавала в этом пространстве отдельно ото всего живого мира.

Она снова открыла глаза — за окном было совершенно темно, и в комнате горел ночник. Все стало более ясным и четким. Она повернула голову, где раньше сидела Анне, и… увидела… светлые-светлые волосы, голова чуть склонена к раскрытой книге.

— Сандрик!!! — хотела крикнуть Наташа, но получился лишь какой-то слабый, неразборчивый возглас.

Мужчина повернулся к ней, улыбнулся. Нет, это не Сандрик… Гораздо старше, но чем-то неуловимо похож… может быть, из-за этого необыкновенного цвета волос?

— Вам получше? — спросил незнакомец.

— Да, — ответила Наташа, — насколько возможно… Но, простите…

— Конечно, простите, я не представился и, наверное, напугал вас. Я — Герман Ландберг, живу здесь неподалеку. Возвращался домой и застал эту страшную картину аварии…

В комнату вошла Аннелоре.

— Это ваш спаситель, Натали. Герман врач, он оказал вам первую помощь. У вас сотрясение мозга и сломана рука… А теперь считает своим долгом следить за вашим выздоровлением. Рихард хочет зайти к вам, но считает, что еще рано вам принимать посетителей. Вы ведь ранены… Ваши родные хотели забрать вас домой, в Россию… но мы оставили вас здесь. Господин Ландберг — под свою ответственность. И еще… — Анне взглянула на Германа, и тот, назвав какую-то незначительную причину, удалился. — Натали, ваш сын жив! Врачи держат его еще в госпитале или как там у вас называется. И он пробудет там еще долго. Но главное — он жив! Это просила передать ваша мама, мадам Светлана.

Наташа не успела даже пролить слезы счастья и радости, как опять сознание ее покинуло.