Западня. Книга 1. Шельф

Чтобы не видеть Наталью, Лиза прилипла к наполовину занесенному снегом окну. Ничего интересного за ним не было — второпях расчищенную трассу окружали снежные отвалы, загораживавшие обзор. Ветер усиливался; машина все еще шла легко, бодро выкидывая из-под колес снежные комья, но Лиза знала, что едущему следом автобусу уже приходится туго — все-таки у них был почти вездеход, на котором папа ездил на охоту и рыбалку в самые дальние и дикие места.

— Как бы нам не застрять, — тихо сказала Наталья.

— Чепуха, — ответил Дмитрий. — Доедем спокойно.

Снежные отвалы разошлись в стороны, открывая съезд с трассы. Сквозь пургу едва виднелось красивое белое здание, похожее на помещичий особняк из школьного учебника, — с колоннами у широкого крыльца и двумя низенькими флигелями по бокам. Вокруг мягкими округлыми волнами вставали сопки; Лиза никогда не бывала в этих местах, но слышала, что чуть дальше за домом находится маленькое чистое озеро с песчаными пляжами и большой ручей, в котором водится хариус. Странное здание для Черноводска; в городе его называли «Белым домом». Неизвестно, для чего его строили изначально, но последние двадцать лет в нем помещалась психиатрическая больница — единственная на весь город.

У съезда к Белому дому сейчас стоял огромный черный джип; рядом размахивали руками, отчаянно споря, двое в бараньих полушубках. Лиза с удивлением узнала амбала из самолета; вторым был известный всему Черноводску кооператор по кличке Барин. Кооператором Барин называл себя сам; остальные называли его попросту бандитом — за глаза, конечно. Барину принадлежали оба городских коммерческих магазина, и ходили слухи, что даже старушки, продающие на рынке пресную северную клубнику, платят ему дань. Впрочем, все это было чепухой в сравнении с тоннами икры, которую Барин скупал у браконьеров и переправлял на материк. Лиза вспомнила берег нерестовой реки, где побывали браконьеры. Поросшего ягелем и брусникой берега было не видно под выпотрошенной и брошенной горбушей. Вонь. Обрывки сетей. Бессмысленно разинутые рыбьи рты и мухи, кружащие над выпущенными внутренностями…

— Интересно девки пляшут, — пробормотал Дмитрий.

— Что такое? — насторожилась Нина.

— Да так, ходили слухи, — пожал плечами Дмитрий. — Вроде как больницу закроют и устроят здесь санаторий для шишек. Не верил, а, похоже, зря…

— Совсем они… — начала было говорить Наталья и взвизгнула: в лобовое стекло ударил порыв ветра, залепив его мокрым снегом; машину повело.

— Все нормально, — пробормотал Дмитрий; дворники со скрипом елозили по стеклу, с каждым движением сметая целые горсти снега. — Все нормально, не кричи.

— Сейчас будет съезд на буровую, — вмешалась Нина. — Лучше переждать.

— Я сказал — все нормально! — рявкнул Дмитрий, крепче вцепляясь в руль. — Спокойно доедем…

Наталья судорожно вздохнула и покрепче вцепилась в поручень. Лиза еще глубже забилась в угол сиденья. В зеркале она видела отцовские глаза, и их выражение пугало. Буран усиливался; еще немного — и машина встанет посреди трассы, и ее начнет заносить. Или, руля вслепую, отец съедет с расчищенного участка и застрянет. Сколько придется ждать, пока буран кончится? В такую погоду они не смогут дойти до города пешком. Лиза представила, как они сидят в темноте и ждут, а снега вокруг «Нивы» все больше и больше… Они будут сидеть часами, сутками, и слушать бесконечный, сводящий с ума вой ветра. У них кончится бензин, и обогреватель выключится. У них кончится еда… Через неделю, две — буран закончится, и бульдозер сбросит машину на обочину вместе с тоннами снега — но они, все четверо, к тому времени будут уже мертвы. И, может быть, это будет не самое худшее из того, что с ними произойдет за это время…

Почему папа не понимает? «Ему очень нужно быть правым сейчас, — вмешался Никита. — Очень-очень надо. Любой ценой. Он готов убить вас всех, лишь бы быть правым, иначе он с ума сойдет». — «Не верю, — Лиза спрятала лицо в ладонях, чтобы никто не заметил мысленного разговора, — ты, Никита, совсем чушь несешь!» — «Не верь, — равнодушно ответил друг. — Вот увидишь…»

Завывая и взревывая, машина подползла к очередному съезду и двинулась дальше, мимо расчищенной от лесотундры площадки. За завесой бурана мелькнули нефтяные качалки, похожие на призрачных чудовищ с длинными шеями и тяжелыми челюстями. Крыша желтоватого общежития едва выступала из сугробов, но к входу все еще была протоптана тропинка-ущелье.

— Сворачивай! — заорала Нина. — Черт бы тебя подрал, сворачивай, угробить нас решил?

— Все нормально, не ори…

— Дима, — умоляюще проговорила Наталья, — может, правда лучше подождать? Ну, пожалуйста…

— Ты еще, — пробормотал тот, — все в порядке, говорю же…

— Тогда останови машину, — ответила Нина. — Мать твою, останови машину, я сама дойду до дежурки! Я тут не собираюсь…

Дмитрий прижал машину к обочине и остановился.

— Прошу, — желчно проговорил он. Наталья встала, чтобы освободить проход; Нина откинула сиденье, выбралась наружу и, проваливаясь в сугробы, побрела к повороту. Наталья стояла, придерживая дверцу, и не торопилась садиться обратно.