Западня. Книга 1. Шельф

Последние полчаса Лиза провела, закрывшись в душевой кабинке. Руку, пораненную в самолете, саднило, — Лиза сильно задела царапину, когда втаскивала обратно на кровать свесившееся тело Натальи. От напряжения побаливала спина, и мелко дрожали мышцы на руках — вес взрослой женщины оказался слишком велик для девятилетней. Лизе еще повезло, что Наталья не успела встать с кровати полностью, когда… ну, когда ожила.

Если бы не эта боль, Лиза решила бы, что ей все приснилось. Но нет, Наталья и правда ожила. Воспоминание заставило Лизу до боли сцепить пальцы и стиснуть зубы, чтобы не застонать. Наталья сидела на кровати, и в ее глазах были изумление и страх, но какие-то стертые, почти не заметные под затопившей все болью. Вот она спустила одну ногу, нашаривая пол, пытаясь встать — зачем? На какой-то короткий миг у Лизы вспыхнула надежда, что Наталья была не мертва, а только тяжело ранена, а теперь очнулась, — но тут же стало понятно, что это не так. Перед Лизой был мертвец, и девочка могла думать лишь об одном: только бы одеяло не соскользнуло ниже, только бы не увидеть опять сизо-багровые петли внутренностей. «Больно, — простонала Наталья сквозь хрип и кашель. — Что это? Отпусти меня, отпусти, отпусти… Ты, — ее глаза вдруг сфокусировались на Лизе. В них мелькнуло узнавание, и девочка вжалась в стену. — Наглая паршивка». Она впилась пальцами в шею, будто пытаясь оттянуть что-то, и упала.

Наталья лежала, снова мертвая и неподвижная, но теперь ее нога и половина туловища свешивались с кровати. Лиза услышала тихий шорох — и поняла, что тело постепенно сползает и вот-вот свалится. Ей представилось отцовское лицо — как он заходит, и видит Наталью на полу, и каким-то волшебным образом догадывается, что Лиза заходила сюда…

Страха больше не было — Лиза заглянула за его пределы, и воображаемая холодная жижа, залившая мозг, будто бы парализовала чувства. Все еще беззвучно всхлипывая, она подошла к койке и принялась затаскивать тело обратно, придерживая одеяло, чтоб оно не сползло, и, стараясь не заглядывать мертвой в лицо. Она была холодная, и ее кожа была как гладкая резина, а плоть — твердая и тяжелая, будто бревно, годы и годы пролежавшее в темной воде. Кошмарный запах морозильника бил в ноздри, но Лиза тянула и толкала, пока тело, наконец, не оказалось на кровати полностью. Девочка подоткнула одеяло, стараясь устроить все как было, и только тогда вышла, держа потревоженную руку навесу, чтобы не закапать кровью доски в коридоре.

Да, Наталья была мертва, и ожила — лишь для того, чтобы обвинить Лизу, — а потом умерла обратно. И кулон-воробушек сразу перестал колоться, как-то… затих, подумала Лиза. Будто тоже ожил и умер вместе с папиной женой. Лиза сняла кулон и оттянула свитер, рассматривая кожу на груди. Там виднелось небольшое красное пятнышко, как от горячего, — хотя это могло быть и простым раздражением от колючей шерсти. Лиза была уверена, что воробей был как-то связан с оживлением — хоть и не понимала, как. Она недоуменно повертела кулон в руках, огладила блестящие, как зеркальца, серебристые грани. Очень красивый; но это всего лишь металлическая штуковина, ведь так? Непонятно… Лиза со вздохом повесила кулон обратно и прикрыла его свитером. Сейчас это было не важно. Важно было то, что Наталья считает ее виноватой, так же, как и отец.

— Но я этого не делала, — твердо сказала Лиза. Голос отдавался в кафельных стенах и казался слишком громким. — Не делала, — повторила она и прислушалась к эху.

Девочка была спокойна и сосредоточена. Промыв царапину, она заперлась в душевой кабине и присела на низенький бортик, огораживающий место для мытья. Узкое пространство и холодный, гулкий кафель почему-то успокаивали. Лиза обхватила руками коленки и задумчиво уткнулась в них подбородком. Ей нужен был собеседник.

— Хватит дуться, — сказала она Никите. — Ну, извини, что накричала, мне просто ужасно не понравилось то, что ты говорил.

— Это ты сама себе наговорила, — обиженно откликнулся Никита.

— Ну да, ну да, — поморщилась Лиза. — Как ты думаешь, папа долго еще будет на меня злиться?

— Ага, я скажу, а ты опять разорешься.

— Нет, не буду, — машинально сказала она. Никита скептически хмыкнул, и Лиза вздохнула, снова задумавшись. То, о чем говорил Никита, было невыносимо, и ей совсем не хотелось его слушать. Но где-то за тонкими стенами бродил убийца, и папины глаза были почти такие же мертвые, как у Натальи…

— Правда не буду, — уныло сказала она. — Я просто не понимаю, что делать…

— А ты не можешь ничего сделать, — ответил Никита. — Понимаешь, твоему папе очень стыдно, что он бросил вас с мамой, и поэтому он на вас злится.

— Не понимаю.

— Да нет же, понимаешь. Помнишь, ты не дала Ленке воробушка, хоть и обещала? Тебе было стыдно, что ты нарушила слово, и поэтому ты сразу стала считать Ленку плохой, а до того с ней дружила.

— Ты вообще с кем дружишь? — задохнулась Лиза. — Она меня побить пыталась и кулон отобрать, помнишь?

— Ну да. Но ты на нее еще до этого начала злиться, ведь правда?

Лиза обиженно тряхнула головой.