Западные славяне и Киевская Русь в X-XI вв.

В ходе почти непрерывной пятнадцатилетней войны потерпели крах попытки Древнепольского государства выйти далеко за пределы этнографических польских зе­мель, были сорваны оказавшиеся нереальными широкие западнославянские планы польских феодалов. Вместе с тем, однако, крайняя заинтересованность в союзниках при общем сложном международном положении Импе­рии принуждали ее терпеть усиление международных позиций Венгрии, начавшийся подъем Чехии и застави­ли даже временно ослабить вековой нажим на полабо-прибалтийское славянство, ибо языческие лютичи ока­зались для христиан-феодалов Германии очень важным, естественным, так сказать, союзником против христиан­ской Польши. Болеслав Храбрый попытался, конечно, использовать союз Генриха II с язычниками для актив­ной антиимператорской пропаганды в Германии. Сви­детельством тому может служить знаменитое письмо Бруно Кверфуртского к императору Генриху II, в кото­ром немецкий прелат протестовал против польско-немецкого конфликта, видя в нем угрозу для развития христианской миссии на севере и востоке Европы. Мир­ный призыв Бруно Кверфуртского не оказал, однако, воздействия на германских феодалов, и польско-герман­ская схватка продолжалась, унося тысячи жизней.

Конечно, Древнепольское государство понесло в этих войнах тяжелые потери. Нельзя, однако думать, что по­тери Империи были менее значительными. Неудачные, как правило, попытки немецких войск вторгнуться в глубь польских земель влекли за собой большие жерт­вы в рядах немецкого рыцарства, может быть, еще больше терпевшего во время отступлений. Набеги поль­ских войск наносили огромный ущерб пограничным об­ластям Империи. Картина польско-немецких войн, нарисованная современником событий Титмаром Мер-зебургским — врагом польского князя, искренно оплаки­вавшим неудачи Империи, гораздо лучше показывает действительное соотношение сил между Империей и Польшей и действительный характер существовавших между ними государственно-правовых отношений, чем любые юридические формулы, в которые пыталась их облечь немецкая сторона, в том числе и сам Титмар, опираясь на теоретические представления о значении королевской и императорской власти Саксонского дома. Притязания на европейскую гегемонию не помогли не­мецким феодалам в их многолетней борьбе с Польшей, которая фактически закончилась на исходных рубежах. Нужно сказать, что для развития польско-немецкого конфликта чрезвычайно важное значение имела пози­ция могущественного восточного соседа Древнеполь-ского государства — Киевской Руси. Поэтому самое тщательное изучение хода польско-русских отношений в первой четверти XI в. представляется крайне суще­ственным для общего понимания политических процес­сов, происходивших тогда в Центральной Европе.

ГЛАВА ШЕСТАЯ. РУСЬ И ПОЛЬША В НАЧАЛЕ XI В.

Центральным событием, наложившим свой отпечаток на развитие польско-русских отношений первой половины XI в., был, безусловно, Киевский поход 1018 г. Болеслава Храброго. Походу этому посвящена значительная русская, украинская, польская и немецкая литература. Несравненно меньше повезло в историографии событиям польско-русских отношений первых пятнадцати лет XI в. В сущности г”мря, *ни ни разу не были предметам специальна”, caM4CTf*-

Между тем, и первое пятнадцатилетие XI в., как это будет показано ниже, представляет интересную и важную страницу в истории соседства Руси и Польши. События правления Владимира в определенной мере подготовили события правления Ярослава, так что без их анализа фактически нельзя нарисовать достаточно полную картину польско-русских отношений переломного и для Руси, и для Польши XI в., который нес с собой постепенно проявляющееся торжество тенденций феодальной раздробленности.

Само собой разумеется, что исследование польско-русских отношений начала XI в. должно вестись с учетом как явлений внутриполитического развития Древнерусского и Древнепольского государств, так и позиций обеих этих стран на тогдашней международной арене. И в Польше и особенно на Руси внешнеполитическая активность государя в серьезной мере ограничивалась тогда противоречиями в рамках господствующего класса феодалов, центробежными стремлениями местной знати, зарождавшимися тенденциями к феодальной раздробленности, носителями которых на местах являлись не только крупные феодалы, но и в какой-то мере связанные с ними верхи собственно городского населения.