Западные славяне и Киевская Русь в X-XI вв.

Но решение вопроса о Кракове, ,как уже говорилось, неразрывно связано с вопросом о государственной принадлежности Моравии. Она, бесспорно, входила в состав Древнечешского государства до конца X в.121

Что касается силезской проблемы, го она решается относительно проще других. В литературе давно уже установилось мнение, что обострение польско-чешских отношений во второй половине 80-х годов X в., переросшее в открытый военный конфликт, было непосредственно связано с борьбой за Силезию122. О подробностях польско-чешской войны сохранилось довольно много данных в, сочинении немецкого хрониста Титмара Мерзе-бургского 123.

О том, что в ходе этой войны чешская сторона потеряла всю Силезию, определенно свидетельствует документ “Dagome iudex”. В самом деле, если провести линию о г Кракова до Оломуца (под Alemure документа “Dagome iudex” обычно понимается недалеко отстоящей от силезской границы моравский Оломуц)124, а затем продолжить ее до территории мильчан, то силезские земли окажутся за пределами Чешского государства. Положение не изменится, если вслед за К- Малечинским принять, что Alemure не Оломуц, а Моравия в целом 125.

Таким образом, источники не дают нам никаких оснований отвергать показание привилея св. Войтеха о принадлежности Силезии Древнечешскому государству с той только оговоркой, что такое положение могло существовать лишь приблизительно до 990 г.126

Ссылки на то обстоятельство, что силезские земли были отделены от собственных владений Болеслава II территорией Либицкого княжества, не меняют существа дела, тем более, что речь идет не о самостоятельном, а зависимом феодальном владении, к тому же со всех сторон сжатом владениями пражского князя. Существование Либицкого княжества могло затруднить чешскому князю борьбу за Силезию, как это и произошло, по-видимому, в действительности, но оно не могло предотвратить проникновения туда Древнечешского государства 127.

Итак, до сих пор рассматриваемый документ действительно соответствует явлениям X в. и описывает границы Чехия при Болеславе II.

Совершенно иначе обстоит дело с крайними восточными границами, названными в привилее, использованном грамотой 1086 г. Уже давно было обращено внимание на то обстоятельство, что Буг и Стырь в своем сочетании не образуют никакого ни этнографического, ни географического рубежа128. Для этого достаточно одного взгляда на географическую карту, особенно если взглянуть на нее с юго-запада со стороны Чехии. Вместе с тем совершенно ясно, как это было показано выше в главе третьей и как это совершенно справедливо подчеркнул С. М. Кучинский 12Э, нет абсолютно никаких оснований предполагать, что в первоначальном тексте летописной статьи 981 г. вместо имени ляхов стояло имя чехов и что западнорусские земли находились в составе Древнечешского государства во второй половине X в. Те чешские историки, которые пытаются иначе трактовать этот вопрос путем подмены терминов в летописной статье 981 г. 13°, явно игнорируют характер русской летописи как источника и географический кругозор ее составителей. Если нет никаких оснований представлять себе Польшу в правление Мешко I вполне сложившимся, охватывающим все польские земли государством, как это делает Я. Натансон-Леский в своем неоднократно упоминавшемся труде, то не больше оснований имеют и попытки превращать Чехию второй половины X в. в некий центрально- восточноевропейский колосс.

Но если Буг и Стырь нет оснований рассматривать как восточные рубежи Древнечешского государства, то все же, как объяснить появление их в привилее св. Вой-теха?

Гипотеза К. Потканьского, предлагавшего видеть в них восточные границы Польши при Болеславе Храбром и Болеславе Смелом131, не кажется удачной уже по одному тому, что она вводит элементы явлений XI в. в документ, по содержанию своему явно соответствующий явлениям прошлого века. При таких условиях остается присоединиться к точке зрения тех исследователей, которые видели в Буге (речь, конечно, может идти лишь о Западном Буге) и Стыри не политические границы Чехии второй половины X в., а всего лишь миосийные границы пражской кафедры in partibus infidelium 132. Нечеткость, явная расплывчатость этих границ не будет в таком случае щи у кого вызывать недоумения.

Итак, если не считать пресловутой границы по Бугу и Стыри, в остальном так называемый привилей св. Вой-теха довольно точно описывает государственные границы Чехии второй половины X в. (до 990 г.). Одновременно он характеризует и пределы как пражской, так и моравской епархий, как было уже справедливо отмечено в литературе вопроса 133. То обстоятельство, что в привилее не перечислены все племенные территории, входившие в состав Чешского государства, в том числе не упомянуты сами чехи, не должно смущать исследователя, ибо документ этот не ставил своей целью дать описание чешского княжества, а лишь очерчивал его границы путем упоминания пограничных земель 134.