Западные славяне и Киевская Русь в X-XI вв.

Энергичный и ловкий дипломат, блестящий полково­дец, покровитель христианской церкви и ее миссийской деятельности на Востоке, Болеслав I явно 'импонировал юному Оттону III. В нем император увидел сильного и преданного сотрудника в исполнении своих несбыточных универсалистских планов. В литературе существует даже мнение, что Оттон III намеревался сделать Болеслава своим преемником на императорском троне58. К сожа­лению, сохранившиеся источники не дают возможности прийти в этом случае к каким-либо окончательным вы­водам. Однако совершенно очевидно, что даже если бы такие планы и возникли в голове императора, в Герма­нии было достаточно заинтересованных сил, чтобы ре­шительно воспрепятствовать их осуществлению. Зато если толкование “Жития пяти братьев-мучеников”59, со­держащего якобы намек на эти планы, правильно, то тем самым у германских феодалов возникал дополни­тельный стимул резко возражать против решений Гнез-ненского съезда.

Но и без этого универсалистские планы Оттона III, так ярко проявившиеся в ходе Гнезненского съезда, должны были вызвать ярость германских феодалов. Не мог этого не понимать и сам император, чем, по-види­мому, и объясняются в большой мере его особый инте­рес и симпатии к польскому князю.

Как уже отмечалось выше, осуществление планов юного Оттона III означало бы временную потерю гер­манскими феодалами руководящей роли в Империи, прекращение их грабительских походов в богатую Ита­лию, полный провал на неопределенный срок их фео­дальной экспансии на Восток, где Германии противо­стояла бы колоссально усилившаяся, возглавившая дру­гие славянские народы Польша.

Если такая перспектива вполне устраивала польско­го государя, то она совсем не улыбалась германским феодалам. Гнезненские переговоры Оттона III и Боле­слава I вызвали бурю недовольства в феодальной Гер­мании.

О позиции Титмара Мерзебургского говорилось уже выше. “Магдебургские анналы”60 и “Деяния магде-бургских архиепископов”61 прямо обвиняют императора

в том, что оформленная на Гнезненском съезде церков­ная независимость Польши является актом незакон­ным, ущемляющим права Магдебургского архиепископ­ства.

В обоих этих источниках нашли отражение широкие претензии Магдебургского архиепископства на верхов­ную церковную власть над польскими землями. Претен­зии эти под влиянием Гнезненского съезда были сфор­мулированы в знаменитом фальсификате начала XI в , который должен был оправдать отрицательную по от­ношению к гнезненскому архиепископству позицию Маг­дебурга 62, под властью которого якобы с самого начала находилось познанское епископство 63. Показательно, что Титмар, который несомненно знал и пользовался этим фальшивым документом64, не решался все же, как от­мечено выше, на основании его обвинить императора в незаконных действиях.

Среди возмущенных Оттоном III германских феода­лов особенно выделялись саксонские феодалы, попытав­шиеся даже составить заговор против императора 65.

Нет надобности гадать, как развивались бы в даль­нейшем события в Империи, если бы не смерть в 1002 г. в Равенне императора Отгона III, изгнанного восстав­шим народом из Рима. Важно, что со смертью двадца­тидвухлетнего императора германским феодалам уда­лось окончательно похоронить его фантастическую идею универсальной монархии, противником которой высту­пил и Римский престол66. Папе римскому, которому пе­ренос центра Империи в Рим угрожал полной зависи­мостью от императорской власти, планы юноши-импера­тора были, пожалуй, столь же ненавистны, как и саксон­ской знати.

Со смертьюЮттона III в Империи явно возобладали силы, враждебные Древнепольскому государству и его честолюбивому правителю, стремившиеся аннулировать результаты Гнезненского съезда.

В скором времени рухнули коронационные планы Болеслава Храброго. Зато королевской короной увенчал свою голову в 1000 г. Стефан Венгерский, а Венгрия с образованием архиепископства остригомского получила церковную самостоятельность. Очевидно, неудача рим­ских переговоров Болеслава о королевской короне стоя­ла в связи с той оппозицией, которую встретили планы Оттона III в Германии и, может быть, с тем сопротив­лением, которое оказывал им папа Сильвестр II67.

Противопоставление ^подымающейся Польше усили-'вавшейся Венгрии было не только очень серьезным ус­пехом немецких феодалов, но и свидетельствовало об их далеко идущих планах и приготовлениях на Востоке. Господствующее в правящих кругах германских феода­лов антипольское настроение, разумеется, не могло укрыться от внимания Болеслава Храброго68 так же, “ак он не мог не понимать, что с кончиной Оттона III и 'восшествием на престол Генриха II (1002 г.) в Империи не было больше реальных сил, способных поддержать выгодную ему идею универсальной монархии в трактов­ке последнего из Отгонов.