Западные славяне и Киевская Русь в X-XI вв.

Правда, ответный поход императора (в 1029 г.) под Будишин окончился неудачей так же, как неудачей окон­чился и поход имперских войск на Венгрию в 1030 г., чем воспользовался Мешко II и вторично опустошил со­седние области Империи. Но это были только мимолет­ные успехи польского оружия. В походе 1030 г. на Венг­рию императора поддерживали чешские войска под предводительством юного Бржетислава, сына Олдржи-ха 13. В то же время, по свидетельству русской летописи, в этом же году начала военные действия против Польши и Киевская Русь: “Ярослав Белзы взял...”14. В 1031 г. положение Польши еще более резко ухудшилось. Кон­раду II удалось полностью изолировать своего против­ника, заключив осенью 1031 г. мир с венграми15.

В международном положении Древнепольского госу­дарства самым трагическим было то обстоятельство, что к моменту решающего столкновения с Империей, руки Мешко II оказались связанными на Востоке и Юго-За-паде. Когда в 1031 г. император двинулся походом на Полышу, с Востока вступили в ее пределы русские кня­зья — Ярослав и Мстислав. Захваченные в 1018 г. Чер-венские города были возвращены Древней Руси: “Яро­слав и Мьстислав собраста вой мног, идоста на Ляхы и заяста грады Червеньскыя опять, и повоеваста Лядьокую землю, и многы ляхы приведоста и разделивша я, Яро­слав посади своя по Ръси” 16. При русских князьях на­ходились и братья Мешко II, Бесприм и Оттон. Судя по словам биографа Конрада II Випона, одновременное выступление Р\си и Империи не было результатом слу­чайного стечения обстоятельств. Наметившийся еще в 1017 г. союз Руси и Империи против Древнепольского государства, благодаря активной деятельности братьев Меижо II (Випон упоминает, правда, только Отгона), в 1031 г. стал фактом17.

Русские князья, овладев Червенскими городами, ко­торые имели для Руси еще и то значение, что именно от­туда шел постоянный подвоз необходимой населению со­ли, 18 не думали, однако, ограничиться только одним этим успехом. Они продолжали продвигаться в глубь Польши. Дело клонилось к свержению Мешко II и пере­ходу власти “ Бесприму, 19 что должно было упрочить русское политическое влияние в стране.

При таких обстоятельствах Мешко оставалось толь­ко заключить невыгодный для Польши мир с Империей, уступив ей часть Лужиц20. Затем, однако, по словам Ви-пона,21 Мешко оказался вынужденным бежать из Поль­ши и укрылся в Чехии.

Думается, что как в 1017, так ,и в 1031 г. в установ­ления русско-немецких политических контактов, в нала­живании русско-немецкого военного сотрудничества существенную роль должна была сыграть чешская Пра­га. Вместе с тем именно момент удара по Древнеполь-скому государству с двух сторон, с Запада и Востока, был наиболее благоприятным для раннефеодальной Че­хии временем, когда она могла успешно для себя решить моравский вопрос. Поэтому предположение Лябуды, что присоединение Моравии к Чехии произошло не в 1021 г., как указывается в хронике Козьмы Пражского22, а десять лет спустя, в 1031 г.,23 представляется вполне обоснованным. Зато описание судьбы пленных поляков у Козьмы не вызывает сомнений. Олдржих, по-видимо­му, 'поступил именно так: “схватив многих из них (поля­ков. — В. К.) и сковав их, как всегда, по- сотням, о,н при­казал продать их в Венгрию .и дальше...” 24 Так действо­вали “ русские и польские князья. Захваченное в плен население либо поселялось на землях князя и знати25, либо шло на продажу на невольничьи рынки. Одним из самых крупных невольничьих рынков была Прага 26.

В результате одновременного военного нападения Империи, Руси и Чехии Древнепольскому государству было нанесено сокрушительное 'поражение. Старшему сыну Болеслава Храброго, Бесприму, которого отец отстранил от наследства, удалось временно овладеть властью. Поставленный на княжеский стол с помощью вооруженного вмешательства соседей, он держался на нем в значительной мере только благодаря внешней поддержке. В конце концов при польском дворе возобла­дало не русское, а германское политическое влияние. Бесприм открыто вел себя как ставленник германских феодалов. Показателем временной потери Польшей са­мостоятельности и признания зависимости от Империи был факт передачи Беспримом Конраду II польских ко­ролевских инсигний27. Возможно, впрочем, что не был выдан императору 'посох св. Маврикия 28.

Как бы то ни было, откровенно агрессивные планы Конрада II в отношении Польши казались совсем близ­кими к своему осуществлению. Речь шла не просто об укреплении германского политического влияния в Поль­ше, речь шла о прямом подчинении ее Империи, что составляло смертельную угрозу для усилившейся Чехии. Немецкие феодалы, подчинив Польшу, заходили в тыл ей. При таких обстоятельствах чешско-терманские отно­шения неминуемо должны были обостриться, о чем не­двусмысленно свидетельствует Випон29. Г. Лябуда, по-видимому, совершенно прав, полагая, что причиной обо­стрения чешско-немецких" отношений было присоедине­ние Олдржихом Моравии 30.