Запах чёрной смородины

Мы, русские, – упрямая порода,

идём туда, куда глаза глядят.

Есть у меня особенная стать,

не то, что у еврея иль японца:

мне недосуг на месте постоять

и посмотреть, откуда всходит солнце.

Я не живу, а всё борюсь, и бьюсь,

терплю, надеюсь, искренне страдаю

всё за тебя, единственная Русь,

униженная, но навек святая.

Я никого не мыслю над собой,

я сам себе и Кремль, и столица,

но почему-то собственной судьбой

мне так и не пришлось распорядиться.

             * * *

Ликует русская столица,

как будто вынула туза,

от счастья ржёт, как кобылица,

забывшая про тормоза.

А дело в том, что для позора

святой и праведной земли

в Москву на вечер гастролёров

из-за кордона привезли.

Хрипят нерусские певицы

и бесталанные певцы.

Учись, народ, у заграницы

мировоззрению овцы.

Глупеет публика в экстазе

под чужеземный визг и вой.

А русский дух от этой грязи

летит печально над страной

  ВЕРА, НАДЕЖДА, ЛЮБОВЬ

В одном из дворов, где старушки

играют в слова, как в игрушки,

где шумные ветераны до ночи бьют домино,

живут по соседству подружки,

три длинноногих девчушки.

А впрочем, всё это было уже давным-предавно.

Как дети все из СССР, а,

ходили они в пионерах,

росли, учились прилежно, вступали

затем в комсомол,

подругам и кавалерам

служили они примером,

так Родина им велела, так рулевой их вёл.

Девчонки красиво дружили,

не просто стайкой ходили,

они любили свой город, Родину и народ,

им верилось в то, что учили,

что старшие вслух говорили,

надеялись, что их тоже любит кто-то и ждёт.

Года пробежали, и Вера

в замужестве за офицером

жила в довольстве и счастье, но тут взорвался Афган,

унёс он с собою Валеру

и смял, как цветок, её веру

в безоблачное блаженство

и жизнь без падений и ран.

Подружка по имени Надя

работает няней в детсаде,

нелёгкое это дело, но дома трое детей,

их надо кормить, а Надя

сидит на едином окладе

и нету давно надежды, что кто-то заплатит ей.

И только подруга их Люба

меняет, как варежки, шубы,

ездит на мерседесе с мужем кутить в казино,

только судачат люди,

что мужа она не любит,

а отдаётся за деньги, золото и вино.

Гуляет ветер в аллее

то медленнее, то быстрее,

мокрой рукою листья, как перья с кур, теребя,

живут три подруги в Расее,

страдают, чахнут, стареют,

ни на кого не надеясь, не веря и не любя.

  КУМИРЫ

Мы поклоняемся богиням и богам,

творим порой таинственных кумиров,

для них свои настраиваем лиры

и песнопения возносим к небесам.

Во славу их шагаем по земле,

гонимые судьбою пилигримы,

года и вёрсты пролетают мимо,

подобно промахнувшейся стреле.

Скорбим и тщимся, поедаем прах,

приносим жертвы, принимаем муки,

на близких и себя накладываем руки