Запах денег

Я опускаюсь на стул. Ждать приходится пятнадцать минут, и всё это время я раскладываю в голове пасьянс со стрелком. Поговорили они с ним? Меня беспокоит не столько то, что приходится доверять Чурбанову и буквально отдаваться на его милость, сколько то, что я никак не могу контролировать, куда эта информация пойдёт дальше…

Дверь открывается и из неё выходят два здоровяка в штатском. Один из них кажется мне знакомым. Открытое лицо, густые брови, чистый взгляд. По телеку вроде не мелькает… Кто же? Не Медунов, случайно? Неужели…

А вот у второго взгляд колючий и настороженный. Холодный взгляд. Такие фирменные взгляды неплохо вырабатываются во всевозможных органах. Он тоже плотный и крепкий, но весь такой неприметный, незапоминающийся и блёклый.

Они скользят по мне взглядом, вроде как безо всякого интереса, но я уверен, что вот этот из органов рассмотрел достаточно. Действительно, не каждый день юноши обивают пороги министерских кабинетов.

— Брагин там? — оживает селектор.

— Да, Юрий Михайлович.

— Пусть заходит.

Я киваю и, поднявшись со стула шагаю к кабинету. Внутри просторно, огромный стол для заседаний и большой рабочий стол. Большой портрет любимого тестя. С любовью, Юре…

— Здравствуй, Егор, — приветствует он меня.

— Здравствуйте, Юрий Михайлович.

— Садись, сейчас Тайманов подойдёт, позвонил уже.

Я присаживаюсь.

— Юрий Михайлович, а это случайно не Медунов сейчас был? — спрашиваю я. — А то я смотрю, лицо знакомое, а припомнить не получается.

— Точно, — хмыкает Чурбанов. — Он самый. А второй зам Андроповский, генерал Мигуль. Не первый, но и не последний.

— Ого, представительная делегация, — киваю я. — Даже холодком повеяло.

— А знаешь, чего они приходили?

— Нет, конечно, мне государственные тайны неизвестны.

Он хмыкает.

— Стрелка твоего просят отдать.

Упс… с какой это радости…

— Ого… А почему?

— Да, чушь какую-то несёт, типа у него есть данные, что он их клиент, за которым они уже долго гоняются, что он их агентов отстреливал.

Что? Типа за мной охотится суперпрофессионал?

— Агентов отстреливал? — переспрашиваю я. — Серьёзно? Это что за ерунда, вы про такое слышали когда-нибудь?

— Нет, — усмехается он. — Я вот и говорю, что чушь несут. Нет, ну может, что и было, может и застрелил кого-то но чтобы вот так прямо «агентов», как будто пачками… не знаю.

— А Медунов при чём?

Ой… как-то мне всё меньше и меньше нравится…

— Ну, он привёл вроде как друга своего, отрекомендовать лично.

— Отдадите, Юрий Михайлович? — с тревогой спрашиваю я.

— Сказал, отдам, когда по своему делу допрошу. Мигуль этот прямо заёрзал, извертелся на пупе.

— А на каком-то полустанке села женщина в купе, — задумчиво киваю я. — Так, а стрелок-то очнулся?

— Нет, отдыхает пока, сучёнок. Сейчас помощник всё расскажет.

Раздаётся стук и заходит Тайманов.

— Разрешите?

— Заходи, Олег.

— Добрый день, — здоровается он со мной.

— Здравствуйте, Олег Довлатович, — поднимаюсь я и протягиваю руку.

Мы присаживаемся.

— Олег, расскажи, пожалуйста, Егору, что там с этим стрелком. Три раза как-никак в человека стрелял.

— Юрий Михайлович… — начинаю заикаться я… — А это официальная версия?

— Какая? Что он в тебя стрелял?

— Да…

— Нет, это только между нами. Но нам же надо понимать, что это за нежить такая. Официальная у нас версия неудачная попытка ограбления. Но, в неё естественно никто не верит, вроде как мы специально её выдвинули, чтобы настоящую версию утаить. А настоящая у нас версия какая, Олежек?

— Настоящая версия, Юрий Михайлович, покушение на жизнь начальника общего отдела ЦК КПСС.

— Но Мигуль этот с такой формулировкой сразу у нас заберёт дело, поэтому мы и тянем, хотим сами разузнать, что там у наших заклятых друзей за кухня. Понимаешь?

Да как такое не понять, понимаю, хоть и тревожусь всё больше. Одно дело с Чурбановым… а вот с Мигулём этим, боюсь особо добрых личных отношений не построишь…

— А Гурко, — продолжает Чурбанов, — что характерно, сначала пришёл, будто в штанишки наделал, тише воды, ниже травы. А потом, после обеда уже ничего не боялся и… Что он там тебе заявил?

— Сказал, — отвечает Тайманов, — что версия у нас явно глупая и у него нет врагов, чтобы в него стрелять. Хотя мы такую версию вообще не выдвигали и говорили с ним только о возможном ограблении, он начал опровергать политическую подоплёку дела. Я предполагаю, что он с кем-то имел разговор и его хорошо приободрили. Он, например, заявил, что ожидает, когда дело передадут в КГБ. То есть поменял поведение, стал уверенным, заявил, что ему некогда и приезжать больше не будет. Если нам надо, то мы сами приедем.

— А он с этим Мигулём вась-вась, неизвестно? — интересуюсь я.

— С Мигулём вроде нет, — крутит головой Чурбанов, — а вот с Медуновым отношения неплохие, насколько я знаю. Тесных связей нет, но так, всё дружелюбно.

Раздаётся телефонный звонок. Это селектор. Чурбанов снимает трубку.

— Да, соединяйте, — разрешает он. — Чурбанов. Да. Как давно? Отлично. Никого не впускать до прибытия Тайманова. Вообще ни одной души, даже меня. Ясно? Выполняйте.

Он кладёт трубку и кивнув Тайманову легонько бьёт кулаком по ладони:

— Стрелок!