Запах смерти

Но мрачные мысли посещали меня все реже. У меня больше не кружилась голова при ходьбе, а любые сомнения тонули в ожиданиях. Дни пролетали мотыльками-однодневками: быстро и практически незаметно. Я забыл про журналиста, однако Рэйчел напомнила мне. Поиск в Интернете по его имени и фамилии выдал уйму статей и фотографии, с которых на меня глядел мужчина лет двадцати пяти или тридцати с узким лицом, небритый, но в целом симпатичный. Ему посвящалась даже страничка Википедии. Он работал в Афганистане, вел репортажи с войн наркокартелей в Мексике, даже получил национальную премию за расследования в сфере торговли людьми. Насколько я понял, многие его репортажи были связаны с поездками в горячие точки планеты.

– С чего ему вздумалось писать обо мне? – спросил я у Рэйчел за обедом. – Я тихий ученый, не какой-нибудь наркобарон.

– Ты не просто ученый. Ты судмедэксперт, принимавший участие в громких полицейских расследованиях последних лет. Людям это интересно.

Я был уверен в этом меньше, чем она. Все же, ободренный энтузиазмом Рэйчел и стаканом вина, я неохотно ответил на его последнее письмо. Почти сразу ко мне пришел автоматический ответ, что он находится за границей и не имеет доступа к электронной почте.

– Ну я честно пытался, – сообщил я, надеясь, что с этим вопросом покончено.

На следующий день Скотт-Хейз прислал ответ.

Я с радостью отложил бы интервью до свадьбы, но Рэйчел считала, что тянуть с ним не следует.

– К тому времени он может остыть, – объяснила она. – По крайней мере, скажи, что выслушаешь его.

Договорились, что Скотт-Хейз приедет к нам на кофе вечером следующего дня. Мне не хотелось приглашать его в Бэллэрд-Корт, но альтернативой был лишь университет… ну или мы могли бы, конечно, встретиться в каком-нибудь пабе или кофейне. Однако разговор на людях с учетом обсуждаемых тем нам не подошел бы.

И потом, как сказала Рэйчел, вряд ли мы задержимся в Бэллэрд-Корте надолго.

Была суббота. Я работал на ноутбуке в кабинете, а Рэйчел занялась обедом раньше обычного. Вечером к нам собирались заглянуть Джейсон с Аней, и она настояла на том, что будет готовить сама.

Судя по лязгу и отдельным репликам, доносившимся до меня из кухни, Рэйчел начинала уже жалеть о своем решении. Я ждал журналиста к трем и по мере приближения этого срока сообразил, что смотрю на часы чаще, чем на экран ноутбука. Сожалея о том, что вообще согласился на эту встречу, я наблюдал, как минутная стрелка подбиралась к верхней точке циферблата, а потом и миновала ее.

Выждав еще десять минут, я прошел в кухню.

– Он опаздывает. Я знал, что это плохая идея.

– Нет. Плохой идеей было поверить в то, что я смогу приготовить заварное тесто. – Рэйчел отодвинула миксер. – Наверное, он застрял в метро или попал в пробку. Почему бы тебе не приготовить кофе?

Я залил воду в новую, сияющую нержавеющей сталью кофеварку и поставил ее на конфорку. Однако пытаться работать теперь, когда все мысли были заняты встречей, смысла не было. Я только решил дать Скотт-Хейзу еще пятнадцать минут, как зажужжал интерком.

– Тут к вам Фрэнсис Скотт-Хейз, – раздался из динамика голос консьержа.

– Да, спасибо.

– Я же тебе говорила! – воскликнула из кухни Рэйчел.

От необходимости отвечать меня спасла трель моего мобильника из кабинета.

– Можешь открыть ему?

Предоставив ей открывать дверь журналисту, я поспешил через гостиную в кабинет. Телефон – новый, взамен того, который утопила в раковине Лола, – лежал на столе рядом с ноутбуком. Взяв его, я удивился, увидев на дисплее фамилию Уорд. Последние дни она звонила реже, и мы с ней разговаривали только накануне. Выйдя из кабинета, я вернулся через гостиную в кухню и нажал кнопку «ответить».

– Привет, я не ожидал…

– Где вы?

Тревога в ее голосе застала меня врасплох, и я замер в дверях. На плите клокотала кофеварка, распространяя аромат свежего кофе.

– Я дома. А что…

– Рэйчел с вами?

Дверь в прихожую находилась в дальнем конце кухни. Через нее до меня доносились голоса.

– Она открывает дверь…

– Нет! Не дайте ей открыть!

Но Рэйчел уже возвращалась в кухню. На лице ее застыла удивленная улыбка, и, глядя на меня, она изогнула брови.

– Фрэнсис Скотт-Хейз пришла, – объявила Рэйчел, подчеркнув женское окончание последнего слова.

За ней шла худая женщина с неаккуратно остриженными седеющими волосами. Первое, что пришло мне в голову, – произошла какая-то ошибка, и я переписывался не с тем журналистом. Второе – в женщине, которая следом за Рэйчел вошла в кухню, есть нечто, смутно мне знакомое. А потом до меня донесся запах ее духов: хорошо знакомый пьянящий аромат специй и мускуса. Он навсегда врезался мне в память, когда я истекал кровью на пороге своей квартиры, с ножом, по рукоятку погруженным мне в живот.

Голос Уорд еще доносился из телефона, но я его почти не слышал. Грэйс Стрейчан изменилась до неузнаваемости. Красота, от которой захватывало дух, сменилась худобой. Кожа туго обтягивала высокие скулы, темные глаза ввалились, но смотрели на меня с маниакальной ненавистью.

Улыбка исчезла с лица Рэйчел.

– Дэвид?