Запах страха. Коллекция ужаса

Дуг вытер полотенцем ладони, которые покрылись потом от волнения, но все так же оставались холодными как лед и почти перестали ощущаться. Он должен был развеять ее страхи, найти выход из этого положения, чего бы это ни стоило, как Бойд Купер, который заканчивал работу любой ценой.

— Хорошо. Я поеду и верну ее. Мы что-нибудь придумаем.

— Я не могу тебя просить об этом.

— А то поехали вместе, а? Представь, что будет с твоей матерью, когда она увидит тебя!

— В этом-то и сложность, Дуг. С самого начала это было главной проблемой. Я не могу отсюда уехать. Никто из нас не может. Если мы покинем город… Если любой из нас выйдет за пределы Трипл-Пайнс…

— Ты имеешь в виду меня и тебя? Или бывших обитателей Холлимаунтского кладбища?

Она кивнула. Из глаз снова полились слезы.

— Я хочу, чтобы ты трахал меня. И хочу, чтобы любил. Я надеялась, что ты сможешь любить меня так сильно, что не будешь заставлять вернуться в эту яму в земле, как проклятые неудачники и остальные тупоголовые жители Трипл-Пайнс. Я хочу, чтобы ты поехал в Сан-Франциско и вернул мне дочь. Но если ты останешься здесь… Если уедешь и вернешься… Я буду тебя использовать. Дуг, я отнимала у тебя тепло, градус за градусом. В конце концов ты умрешь, потом воскреснешь, и тогда ты тоже застрянешь здесь навсегда. Ты чужой в этом городе человек, но ты застрянешь здесь. И какими бы добрыми ни были чьи-либо намерения насчет Рашель, с ней случится то же самое. Я не могу умертвить свою девочку, и я больше не могу вредить тебе. Меня это убивает, но (смешно!) я не могу умереть. — Она обратила к нему заплаканное, полное безысходности лицо. — Понимаешь?

Мишель тоже не была местной. Но она умерла здесь и сделалась постоянным жителем городского кладбища. Население Трипл-Пайнс постепенно менялось. Мертвые вытесняли живых, пытаясь ввергнуть этот городок в трясину прежней незыблемой жизни, когда все одинаковы. То, что происходило в Трипл-Пайнс, должно было остаться в Трипл-Пайнс, и водохранилище Мальборо не сулило городскому сообществу ничего хорошего. Если бы его построили, оно стало бы обслуживать расположенные на берегу города, теперь Дуг это чувствовал нутром. При любых раскладах Трипл-Пайнс был идеальным местом для событий, подобных тем, что в нем происходили, потому что, даже если он исчезнет с лица земли, весь остальной мир этого не заметит.

За одним исключением. Что предполагало одно пугающее решение.

Пора валить отсюда. Пора что-то делать. Сейчас же.

— Как ты не понимаешь? — продолжила она. — Если ты не уедешь сейчас, ты уже никогда отсюда не уедешь. Беги, Дуг. Поцелуй меня на прощание и беги отсюда. Попытайся вспоминать меня с любовью.

Сердце его разлетелось на осколки и сгорело, обратившись в пепел. Он поцеловал ее. На губах он ощутил ее слезы, ее настоящий вкус. Без лишних слов он сунул в карман бумажник, вышел, сел в машину и поехал. Если не останавливаясь ехать на полной скорости, в Сан-Франциско можно быть уже через шесть часов.

Он мог забрать Рашель, похитить ее, если понадобится. Мог привезти ее сюда на верную смерть и вернуть матери. А потом и сам мог умереть. По крайней мере, он наконец будет с ними. Или же мог забыть обо всем и просто ехать.

Чем дальше он отъезжал от Трипл-Пайнс, тем теплее ему становилось.

Дон Тумасонис

ЗАБРОШЕННЫЙ

Однажды на острове Анафи после ночи излишеств Дон Тумасонис проснулся с готовой историей в голове. Разумеется, история эта была тут же записана.

Получив одобрение выживших после оргии друзей, которым он, стесняясь и робея, показал написанный отрывок, он вдруг осознал, что признание, власть, богатство, слава и любовь женщин, оказывается, не столь недоступны, как можно было предположить. Музу он нашел без труда, поскольку уже имел этот sine qua non[39] любого писателя — многострадальную жену. Две премии Международной гильдии ужасов, предложение работать в кино и премия Хоторндена последовали позже. Власть и богатство еще заставляют себя ждать, но он уверен, что три из пяти — это уже совсем неплохо.