Запах страха. Коллекция ужаса

Марлин рассмеялась. В смехе ее послышалась какая-то непривычная металлическая нотка.

— Эфендис Кристос. Господи! Они здесь, наверное, все турки, — сказала она.

— Она даже не знала, что это слово к ним пришло от их восточных соседей. Или они родственники?

Продолжая смеяться, Марлин предложила разбить лагерь. Если пройти еще немного, они по-прежнему смогут наблюдать за обеими равнинами, сами скрытые от глаз припозднившихся крестьян. Глубокая пустынная равнина, по которой им предстояло пройти завтра утром, открывалась далеко впереди и уходила направо. За ней виднелась широкая полоса южного берега.

Отойдя на несколько шагов от ухабистой тропинки, которая теперь местами проходила по голым камням, они развернули спальные мешки и матрасы. Потом, сидя на надувных подушках и не разговаривая, поужинали разогретым на походной газовой печке бульоном и бутербродами с сыром.

На удивление чистый и прозрачный воздух позволял рассмотреть каждую деталь даже весьма отдаленных объектов. Предметы в нескольких милях от них казались совсем близкими. Начавшие сгущаться тени уже заметно удлинились. Такую кристальную чистоту часто представляешь, но редко видишь воочию.

Мартина глодало смутное беспокойство, но, не в силах найти слов, чтобы выразить это чувство, он молчал.

— Ты чего?

— Ничего. Просто… Я не могу об этом говорить.

Помолчав, Мартин добавил:

— Правда, ничего серьезного.

И вдруг почувствовал, что глаза его без какой-либо причины неожиданно наполнились слезами. Быстро встав, чтобы Марлин этого не заметила, он отвернулся и посмотрел на дорогу, по которой они пришли.

— Пройду немного назад. Хочу посмотреть, как удлинились тени.

Ответа не последовало, поэтому он неспешно двинулся через невысокие кусты, единственную растительность на этой лишенной деревьев земле, через безбрежную симфонию оттенков желтого, коричневого и черно-зеленого, пахнущую пряностями и экскрементами животных. На небе не было ни облачка.

Немного поднявшись по холму, он повернулся. Северные склоны Эфендис справа от него теперь погрузились в тень, но каждый предмет на неровной поверхности был прекрасно виден. Он почти слышал, как пыльно-пурпурные камни потрескивают, начиная остывать после непрерывной дневной жары.

Горы впереди и слева, как и долина между ними, были залиты светом, от которого разрывалось сердце, до того он был ясным, прозрачным и чистым. Марлин, маленькая и далекая, уже собрала походную посуду и теперь курила сигарету, обхватив руками колени и глядя в ту же сторону, что и Мартин, то есть спиной к заходящему солнцу.

А потом он увидел собственную тень. Сначала он засомневался в том, что это его тень, но потом пошевелился, и темный силуэт на земле повторил его движение. Огромная тень покрывала весь склон и простиралась на мили до самого конца долины. У него закружилась голова. Чтобы успокоиться, он развернулся и продолжил подъем, обхватив себя за плечи и делая глубокие вдохи.

Остановившись, медленно повернулся.

Тень, естественно, поднялась вместе с ним. В ровном свете она была выше изломанной линии громадной дальней гряды и покрывала немалую часть неба, которое все еще оставалось прозрачным.

Потрясенный Мартин медленно поднял руку, и ее тень затмила небесную лазурь почти до зенита. Дыхание его участилось, голова закружилась, к горлу подступил комок, и Мартина охватила паника. Он бросился со всех ног к жене, на склоне споткнулся, упал, разорвал брючину на колене и расцарапал ногу до крови, но не обратил на это внимания.

Она ждала, распростерши руки, ждала его, бегущего к ней, чтобы поймать, обнять. Он заплакал, не открывая глаз, когда она прижала его к себе, начала успокаивать и гладить, как потерявшегося ребенка.

— Не бойся, все хорошо, ты здесь, со мной… — нашептывала она.

— Но ты видела это? Ты видела? — повторял он снова и снова, но вместо ответа она только нежно гладила его. Наконец, продолжая дрожать всем телом, он высвободился из ее объятий.

Тени исчезли. Солнце наконец опустилось у них за спинами. Небо посерело над местом, где несколько минут назад мир уменьшился до размеров обувной коробки.

«Наверняка это что-то с глазами, — думал он, — дегенерация желтого пятна». Откуда еще взяться этим пятнам, которые летают вокруг? Прямо перед собой в воздухе он увидел тонкое, как нить, пятнышко и зажмурился, чтобы прогнать его. Когда он открыл глаза, висящая в воздухе струна сделалась больше, превратилась в толстую мерцающую веревку и теперь извивалась перед ним, как темно-синий прозрачный пластиковый червь, вибрирующий с немыслимой скоростью. Он стал яростно сжимать и разжимать веки, но каждый раз, когда глаза открывались, крутящаяся синяя веревка виднелась все отчетливее, и его дыхание остановилось.

Онемев, он с открытым ртом повернулся к Марлин. Но это уже была не она, а ухмыляющийся демон с выпяченным подбородком, который прошлой ночью оглянулся на него. Сверкая зубами, это существо короткими отрывистыми движениями наклоняло голову то в одну сторону, то в другую, и маленькие блистающие, похожие на клинки лучи зеленого и синего света струились по нему, очерчивая силуэт.