Запечатанное счастье

— А ничему, просто — помогает, — он ласково заправил мне за ухо выбившийся из косы локон, — просто все становится чуть легче. Быстрее находятся потерянные бумаги, меньше устаешь, проще просыпаешься. Злоупотреблять им нельзя — духи наглеют. Раз в полгода самый оптимальный вариант. Помочь тебе замесить тесто?

Вместо ответа я подалась ему навстречу и поцеловала. И нельзя сказать, что Лин был против. Так что, ввиду обстоятельств непреодолимой силы, замес теста был отложен.

Лин был нежен и удивительно ласков. Ласков до щемящей боли где-то в самом центре сердца. Удивительно ли, что я не сдержала свой язык?

— А кого ты сейчас любил? Меня или ее?

Удивленный, он заглянул мне в глаза:

— Ты сомневаешься? Алиса, я был очарован личностью своей жены, личностью Ильсин. Но это очарование не пережило нашего с ней знакомства. Она прекрасный ученый, но жены и матери из нее не вышло. За первое я ее не виню, но за второе… Это ведь и ее дети. Ночью озере и сегодня здесь я любил только тебя, Алиса. Только тебя.

Я потерлась о его щеку своей и поднялась:

— Давай-ка одеваться и будить близнецов. Иначе вечером их не уложим.

Тесто мы замешивали всей семьей, а потом запекали четыре кривые буханочки. Почему четыре? Потому что мы здраво решили, что немного доброй магии Ардину и Ардее не повредит.

— Теперь они остынут, мы разломаем их на мелкие части и еще раз запечем, — улыбнулся Лин. — А теперь давайте перекусим и на улицу. Нельзя упускать такой прекрасный день.

Остаток дня и правда был прекрасен. Вот только вечером король ушел, чтобы не вернуться до самого утра. А я не смогла уложить близнецов в детские кроватки и потому отнесла их в нашу спальню. Бездумно таращилась на спящих малышей и магией отгоняла гнус, потому что включить защиту тоже не смогла.

В середине ночи я вспомнила про приготовленные сухарики и спустилась вниз. С трудом разожгла очаг и сожгла свой хлеб. И даже свивающийся в замысловатые кольца ароматный дымок нисколько не улучшил моего настроения. Остаток же ночи я потратила на то, чтобы придумывать ужасающие истории о том, почему мой муж не вернулся домой. Как жаль, что здесь нет телефона и нельзя развлечь себя звонками в морги и больницы.

Утро я встретила головной болью и Линедом, который замер в дверях.

— Прости, — шепнул он, — прости.

— Что случилось? Я чуть с ума не сошла.

— В меня немного стреляли, — он криво улыбнулся, — но вновь не попали. Нам нужно уходить, я перенес сюда Райана и Далейру, они сейчас у озера.

— Как же Райан со всем справится? — ахнула я.

— Я буду поставлять еду, плюс он может держать в подчинении больше десятка дельверов. Так что проблем с уборкой не будет. Для детей здесь нет опасности, даже ядовитые растения не растут. Все будет хорошо.

— Хорошо, — кивнула я.

Но в то, что все будет хорошо я ни на миг не поверила.

Во дворце мы оказались мгновенно. Линед перенес нас к дверям моих покоев и четко произнес:

— Никуда не выходи. И никого не впускай.

— А Тайла?

Линед вздохнул, чуть помолчал и попросил:

— Не сегодня. Эрсталь перестал отвечать на мои письма, сбежавшую служанку так и не нашли, а границу вокруг нашей территории никто не пересекал.

— Хорошо, я постараюсь себя чем-нибудь занять, — кивнула я. — Ты придешь вечером?

— Кхм, чтобы пройти в твои покои после заката мне потребуется ключ.

— Ключ уже не работает, — покачала я головой. — Что тебе мешает прийти до заката? Мы могли бы поужинать вместе.

Он виновато улыбнулся:

— Боюсь, что ужинать я не буду. Слишком занят, но до заката постараюсь успеть.

— Постарайся.

— И у меня есть для тебя приятный сюрприз, — будто только что вспомнив выпалил Лин. — Но об этом завтра. Я должен убедиться, что смогу обеспечить тебе безопасный коридор до… м-м-м, сюрприза.

Это был самый скучный день в моей жизни. Шелтиса нигде не было, серо-голубая гостиная навевала скуку, Зеркальщик медленно выходил из спячки — чтобы сэкономить магию он ввел себя в сон на неделю. В итоге я надолго устроилась в ванной комнате и испробовала новые, залитые восковыми печатями баночки. Но даже это не сильно укоротило мой слишком долгий день.

Зато потом я вспомнила о том, что могу колдовать и отправилась громить свою гостиную. Почему громить? Потому что унылая серо-голубая гамма наводит тоску. Потому что мне страшно и скучно. И еще, возможно, я хочу оставить после себя хоть что-то. Пусть даже это будет просто ремонт в гостиной.

Я отодрала от стен шелковые драпировки и бархатную обивку, сняла унылые медальоны и вытащила это все в коридор. Затем настал черед пола. Вот только тут меня ожидал сюрприз — первой на мою магию отозвалась плитка в центре комнаты. А под ней обнаружился потрепанный блокнотик. Хм, еще один дневник Ильсин?