Записи темной души

Худенькая вожатка ступила в столовую с некоторой робостью и даже неким страхом, и Андрей Воронов, галантно поддержал её под локоть, а потом мягко подтянул к себе якобы для приватного разговора. Андрей был довольно высокий (около 187 см роста), худощав (где-то 60 кг), коричневыми волосами формата шторок и с универсальным размером одежды и обуви.

– Слышь, Алёнка, у меня тут дружбана к вам в лагерь поработать прислали, а он-то не из ваших, – понизив голос, сказал Андрей с приятельской откровенностью. – Прошу, ты устрой его как следует, окей?

Вадим поморщился от досады.

– А мне в столовке что-нибудь вкусненькое возьми, – добавил Андрей.

Экипаж обычно обедал в лагере.

Худенькая вожатка чуть покраснела от удовольствия.

– Ну, если будет, – с деланой неохотой согласилась она.

– Вадимчик, забери сумку Алёнкину! – по-свойски распорядился Андрей.

– Мне щас ещё мелким -помочь надо!

Вадим не мог отказать: невежливо отказывать, нехорошо.

Вожатки поздоровались с мужичками– явно, подшабашивающие в лагере разнорабочими, – и дальше продолжили есть. Вадим смотрел на них. На одном плече у него висел рюкзак, а в руке он сжимал сумку Алены.

Лагерь удивил Вадима. Точнее, не лагерь, а дореволюционный дачный посёлок – живописная свободная россыпь маленьких деревянных дворцов.

Худенькая вожатка подошла и указала Вадиму в сторону одного из домиков.

– Тебе в тот корпус. Оттуда Володя Петров уехал, а ты на его место принят. Положи вещи в вожатскую комнату и приходи в столовую.

– Меня Вадим зовут, – передавая сумку, сказал Вадим

– А меня Алёна Николаевна, и никак иначе.

Вадим понял, что эта девица желает получить все удовольствия сполна: приятно, когда один парень клеится, а другого можно отшить.

В корпусе было светло и пусто. Пахло свежей олифой. Сверху доносился невнятный шум радиоприёмника. По скрипучей лестнице Вадим поднялся на второй этаж, где располагалась комната вожатых. В каморке со скошенным потолком стояли две кровати, две тумбочки, письменный стол и шкаф. Кудрявый полноватый парень, нацеливая в окно телескопическую антенну транзистора, искал какую-нибудь подходящую станцию.

– Привет, – сказал Вадим, сваливая рюкзак на пол. – Я новый вожатый.

– Вот эту койку занимай, – парень указал антенной.

Вадим переложил рюкзак на койку и протянул кудрявому руку:

– Вадим.

– Александр, – солидно ответил кудрявый.

– Филолог? – спросил Вадим. – Физик? Историк?

– Иностранные языки, инглиш.

Вадим порадовался, что сосед – не с факультета физической культуры. На физкультуру поступали в основном спортсмены, отслужившие в армии. И до армии-то они были не отягощены мозгами, а срочная только укореняла их в дуболомстве, и рабфак уже ничего не мог исправить. Эти парни чаще всего оказывались неплохими людьми, но в школу, в спортивные секции и в пионерские лагеря они тащили удобную для работы дедовщину и кондовую сержантскую мудрость: «я начальник – ты дурак»; «кто сильнее – тот герой»; «полковник сказал, что муха – вертолёт, значит, вертолёт».

– «2Pac» на русский перевести сможешь? – спросил Вадим у Саши.

– Знаешь, я всего такого не одобряю, – Саша кивнул на самодельный значок с фоткой Фредди Меркьюри. – У нас же лагерь.

В это время Рома сидел в комнате и читал книгу де Лакло «Опасные связи». Его никто не замечал, даже не позвали на обед. Странно все это.

Запись 19

« Про одиночество»

Трудное это дело – писать на тему одиночества. Ведь одиночество – это очень глубокое и непростое переживание человека, и сказать что-то про него в двух словах – сложная задача. Наша современная жизнь все больше подталкивает людей к изоляции, отгороженности, отчужденности.

К сожалению, видится, что смена социального строя и устремленность нашей страны к рыночной экономике привели к еще большему отчуждению людей. Если раньше, идя по улице города, сохранялась вера в то, что в трудной ситуации кто-нибудь из окружающих тебе поможет, то сейчас люди с легкостью проходят мимо, или просто останавливаются понаблюдать, чем дело кончится. С одной стороны, мы стали мобильнее, стало больше информации, свободы стало больше, но при этом изоляция не только не снижается, а все больше нарастает. А за ней и чувство одиночества.

Давайте немного поразмышляем о том, как в нашей жизни появляется одиночество. Изначально, когда ребенок находится в утробе матери, то он переживает единение с ней, и одиночество его мало затрагивает. Оно обрушивается на него в момент рождения. В тот момент, когда он становится отдельным существом, он приобщается к чувству одиночества, которое нам всем знакомо. Однако это еще только начало его знакомства с одиночеством. Да, он уже физически отделен от матери, но психологическая связь будет сохраняться еще долгое время.

Тесная связь ребенка и матери позволяет ему войти в мир людей. Если рядом с ним достаточно хорошая мать, то на каждый его зов она будет стараться откликнуться. А это в свою очередь будет формировать у ребенка чувство того, что он не одинок.