Записки

«2-го ноября 1919 года.

Кубанская Краевая Рада в Вашем лице приносит глубокую благодарность за приветствие доблестной, предводимой Вами армии. Безмерно ценя мужество и неувядаемую стойкость сынов Кубани, Рада со своей стороны приложит все усилия к облегчению их настоящего ратного подвига и дальнейшего славного пути.

Заместитель председателя Краевой Рады. Макаренко».

Телеграмма эта разошлась с моей.

3-го ноября я получил рапорт генерала Покровского, извещавшего о вручении ему посланного через генерала Науменко предписания.

Наконец, 6-го утром генерал Покровский вызвал меня к аппарату и сообщил мне следующее:

«Ультиматум был мною предъявлен вчера, срок истекал к 12 часам дня. Сущность ультиматума Вам известна. От 9,5 до 12 велась торговля. На совещании у атамана присутствовали: Сушков, Скобцов, Горбушин оба Успенские и еще какой-то член, не помню. Все уговаривали меня во избежание кровопролития отказаться от своих требований и убеждали дать согласие на посылку делегации Главкому. В виду полной неприемлемости и явно намеренной оттяжки я, к 12 часам, отказался продолжать переговоры и направился к войскам. В этот момент совещание признало необходимым выдать мне Калабухова, которого я арестовал и отправил к себе на квартиру. Тут же совещание по вопросу о выполнении второго моего требования – выдачи мне лидеров самостийников, постановило ехать в Раду и потребовать от них сдачи мне. Прибыв к войскам, состоящим на 3/4 Екатеринодарского гарнизона, я был встречен ими криками „ура“, мною был послан в Раду офицер, передавший президиуму мое требование – немедленно выдать мне лидеров и собрать Таманский дивизион охраны Рады для сдачи оружия. В виду с затяжкой с ответом и истечения срока, мною была введена в Раду сотня для занятия караулов и разоружения таманцев. Против Рады была выстроена также сотня. В период процесса безболезненного разоружения ко мне стали являться самостийники, которые тут же арестовывались и отправлялись во дворец. Рада реагировала на все требования сочувственно. В данный момент у меня на квартире сидят: Петр Макаренко, Омельченко, Воропинов, Манжула, Роговец, Феськов, Подтопельный, Жук, Балабас и сын Безкровного; брат Рябовола, Иван Макаренко и Безкровный скрылись и разыскиваются. Дальнейшие аресты производятся. Таманцы обезоружены и взяты под стражу. Рада выбрала делегацию для посылки Главкому, с изъявлением покорности и с декларативным заявлением об ориентации за Единую Россию, делегация сидит у меня. Обратный мой приезд во дворец сопровождался криками „ура“ всего населения. Убедившись в безболезненном окончании операции, атаман решил, что он может оставаться у власти, сочувствия этому со стороны политических деятелей нет, в данное время общая ситуация совершенно не в его пользу. После окончания разговора с Вами, я соединюсь с ставкой, дабы мой последующий совместный с Филимоновым разговор со ставкой, который я вынужден был ему обещать, не дал бы смягчающих решений в ставке».

Я немедленно отдал приказ войскам моей армии.