Записки. 1793–1831

Среди этих мирных упражнений пришла в Ревель роковая весть о смерти Екатерины. Все горько поражены были этим печальным известием; никто не ожидал этого несчастия; все полагали Екатерину бессмертной, чем она действительно сделалась после смерти ее, в России, может быть во всей Европе, и там — в истинной ее отчизне. Все окружавшие императрицу думали, что отказ, сделанный шведским королем графу Маркову[37], был главной причиной последовавшего затем удара. Но должно заметить, что это хотя крайне ее поразило, однако же в течении шести недель она не почувствовала ни малейшей перемены в здоровье своем. Накануне удара она принимала, по обыкновению, общество свое в опочивальне, была весела, много говорила о смерти короля Сардинского и стращала собственной своею смертию Л. А. Нарышкина. Не было ли это предчувствием? Смерть ее рассказывается различно. Вот что я слышал позднее от г-жи Перекусихиной[38] и камердинера покойной императрицы Захара Зотова

[39].

Поутру 7 ноября 1796 года, проснувшись, позвонила она по обыкновению в семь часов; вошла Марья Савишна Перекусихина. Императрица утверждала, что давно не проводила так покойно ночь, встала совершенно здоровой и в веселом расположении духа.

— Ныне я умру, — сказала императрица.

Перекусихина старалась мысль эту изгнать: но Екатерина, указав на часы, прибавила:

— Смотри! В первый раз они остановились.

— И, матушка, пошли за часовщиком и часы опять пойдут.

— Ты увидишь, — сказала государыня, и, вручив ей 20 тысяч рублей ассигнациями, прибавила, — это тебе.

Соображая это с шуткой накануне, все заставляет меня думать, что какое-то темное предчувствие о близкой смерти беспокоило ее душу. Но, как и всегда, пока здоровы, крепки, мы пренебрегаем этими намеками и дорожим ими менее, чем бы следовало. Что, если бы она поверила этому предчувствию и подумала об оставляемом ею царстве?

Екатерина выкушала две большие чашки крепкого кофе, шутила беспрестанно с Перекусихиной, выдавала ее замуж и потом пошла в кабинет, где приступила к обыкновенным своим занятиям. Это было около восьми часов утра. В секретарской начали собираться докладчики и ожидали здесь ее повелений. Проходит час, и никого не призывали. Это было необыкновенно. Спрашивают «Захарушку». Он полагает, что императрица пошла прогуляться в зимний сад. Императрицы нет. Идет в кабинет, в спальню, нет нигде, наконец отворяет дверцы в секретный кабинетик — и владычица полвселенной лежит распростертой на полу, и смертной бледностию покрыто лицо ее. Он вскрикивает от ужаса; подбегают Перекусихина, камердинер, поднимают, выносят и кладут на пол на сафьяном матраце. Роджерсон тотчас приехал, пустил кровь, которая потекла натурально, а к ногам приложил шпанские мухи.

Хотя доктора уверены были, что удар был в голову и смертельный, но все средства употреблены были для призвания ее к жизни. Двумя ударами раскаленного железа по обеим плечам пытались привести ее в чувство. Она еще раз, на минуту, открыла глаза и потом закрыла их навсегда. Долго боролась еще материя со смертию и уже никакого морального признака жизни не было. Г-жа Перекусихина и доктора ежеминутно переменяли платки, которыми обтирали текущую из уст ее сперва желтую, а потом черную материю. Беспрерывное движение живота, который судорожно то поднимался, то опускался, возвещало только о жизни. В повествовании о восшествии на престол Павла I увидим еще некоторые подробности об ее смерти.