Записки безумной оптимистки

- Потерпи секунду, сейчас станет легче.

И правда! Не успели мы выползти на раскаленную улицу, как мне, вот парадокс, стало прохладно. Горячий, сухой воздух с улицы не проникал под многослойную одежку. Обрадовавшись, я понеслась вперед. Сухилья мгновенно дернула меня за рукав и прошипела сквозь зубы:

- Ты что делаешь!

- Иду в мечеть, - недоуменно ответила я.

- Так нельзя!

- Почему?

- Ты шагаешь, как мужчина, посмотри вокруг.

Я оглянулась. Действительно, облаченные в черное фигуры семенили мелкими шажочками, опустив вниз головы. Скорректировав походку, я дотащилась до лавчонки, решила купить бутылку воды, и меня вновь одернула Сухилья:

- Зачем тут встала?

- Вот решила минералки выпить.

- И как ты собираешься пить ее?

- Ну просто, - растерялась я, - откручу пробку и вперед!

- Это совершенно невозможно, - зашептала Сухилья.

- Но почему?

- Нет бога на свете, кроме Аллаха, и Мухаммед пророк его! - в сердцах воскликнула подруга, - тебе же придется приподнять паранджу, это неприлично.

Пришлось отказаться от воды, роль арабки нравилась мне все меньше и меньше. В полном молчании мы доехали до старых кварталов и углубились в кривые переулки. Улочки становились все уже и уже. По их бокам тянулись канавы, наполненные нечистотами, и запах стоял соответствующий.

Через некоторое время мы увидели на чудную картину: на обочине сидит тетка и справляет нужду.

Несмотря на приказ молчать, я возмутилась:

- Нет, какое безобразие, вот почему тут так грязно!

Сухилья совершенно спокойно отреагировала на увиденное:

- Рядом рынок, а крестьяне не станут тратить денег на туалет.

- Но как ей не стыдно сидеть в таком виде на улице! - продолжала негодовать я.

- Лицо же прикрыто, - пожала плечами Сухилья, - вот его открыть при посторонних ужасно, а то, что мы видим сейчас! Ерунда! В туалет ходят все.

- Значит, обнажить "нижний этаж" прилюдно можно, а лицо нет?

Сухилья кивнула, и мы пошли дальше. С той минуты в моей душе поселилась твердая уверенность: я никогда не стану своей в Сирии.

С Алеппо связано у меня еще одно воспоминание. Один из советских журналистов повел меня к известной на всем Ближнем Востоке гадалке.

- Пошли, - уговаривал он, - говорят она всем такое сообщает!Знание будущего меня не привлекало, я совершенно не верила колдунам, ведьмам и раскинутым картам. Выросла я среди атеистов. Икона, маленькая, имелась только у Фаси, бабушка каждый вечер молилась. Я же, сначала пионерка, а потом комсомолка, страшно возмущалась и советовала ей:

- Немедленно перестань! Вот, почитай Дарвина, все люди произошли от обезьяны!

Бабушка сначала молчала, ей явно не хотелось вступать в бесполезный спор с радикально настроенной внучкой, но потом она не выдержала и ответила: - Знаешь, детка, все же приятнее думать о том, что человека создал Господь. Обезьяны в качестве предков не слишком мне нравятся.

Но никаких религиозных знаний мне в голову бабушка не вкладывала, поэтому я выросла абсолютно незнакомой с церковью. Единственное, что я знала - Пасху. На этот праздник бабушка всегда пекла удивительно вкусные куличи.

Поэтому идея похода к гадалке меня не прельщала, но журналист буквально силком отволок меня к ее домику.

Внутрь вела ужасно низкая и узкая дверь. Я вползла в помещение почти на коленях и увидела тетку, абсолютно седую, без всякого головного убора и чадры, восседавшую возле огромной грязной кастрюли. Моего арабского не хватало для полноценного разговора, но журналист спокойно изъяснялся на сирийском диалекте. Он начал что-то втолковывать женщине, та отпихнула его, схватила меня за руку и подтянула к котелку.

- Эта ведьма отказывается иметь со мной дело, - протянул спутник, - а тебе станет гадать.

- Ну-ка погляди в воду, - велела ведунья. - Что там видишь?

Я обозрела мутную жидкость, на поверхности которой колыхались щепки, и ответила:

- Ничего.

- Правильно, тебе не дано, а я вот вижу: у тебя родится дочь.

Я подавила смешок. Да уж, славная гадалка. У меня к тому времени развалился и второй брак, замужней женщиной я считалась только на бумаге. У меня был сын Аркашка, алименты я не получала. Замуж еще раз я не собиралась выходить. Решила, что двух попыток с меня хватит. Значит, зверь по имени Груня Васильева в неволе не живет. Родить девочку в такой ситуации было куда как кстати!

Очевидно, на моем лице отразилось недоумение, потому что гадалка хмыкнула и продолжала:

- Всего у тебя будет трое детей, но родишь ты еще только девочку.

Я развеселилась окончательно, ну и цирк. Значит, Аркашка у меня есть, девочка родится, а третий-то откуда? Сам что ли придет и в дверь постучит?

- В сорок пять лет ты очень тяжело заболеешь, - как ни в чем не бывало продолжала ведунья, - все вокруг станут говорить о твоей неминуемой смерти, но никому не верь. Жизни тебе до 104 лет, а потом...Тут она запнулась, помолчала немного и слегка растерянно добавила: - Не пойму никак, похоже, ты вовсе не умрешь!

Вот здесь уж я не сумела сдержаться и начала хохотать.

Гадалка зыркнула на меня карими глазами и продолжила: