Записки безумной оптимистки

Потом у нас появился компьютер и программа ай-си-кью. Главный хакер в семье Маня, я редко беру в руки "мышку", только если требуется ответить на почту. Однажды вечером, когда Маша ушла на английский, мне срочно понадобилось прочитать одну статью. Я загрузила машину, увидела Маруськин контактный лист и ахнула, человек триста, не меньше.

В общем, до лета 1996 года наша жизнь была совершенно счастливой. Александр Иванович стал сначала доктором наук, профессором, а потом академиком. Мальчишки были пристроены к делу, Машка росла, любимая собака, кошка и котята бегали по дому, я носилась по ученикам, материальное положение стабилизировалось, мы расправили крылья и стали мечтать о покупке собственной дачи, маленького домика в деревне, где станем проводить лето, жить в Глебовке надоело до икоты.

В июле девяносто шестого мы с Александром Ивановичем и Маней отправились отдыхать в Тунис. Вместе с нами поехала и моя подруга Оксана с сыном Денисом.

Первые дни прошли великолепно: солнце, фрукты, танцы... Дней через пять верхняя часть купальника внезапно стала мне мала. Нельзя сказать, чтобы я расстроилась. Господь забыл одарить Грушеньку бюстом, мои формы с трудом дотягивали до первого размера, мне хотелось же иметь по меньшей мере третий. Сначала я переживала, усиленно ела капусту, но потом поняла, что занимаюсь ерундой, и решила донашивать то, чем богата. И вдруг в сорок пять лет мой бюст стремительно начал расти.

Страшно довольная собой, я продемонстрировала "успехи" Оксане, хирургу по профессии.

В глазах подруги заплескался ужас.

- Немедленно в Москву, - велела она, - первым же самолетом.

Я возмутилась.

- Еще чего! Мы же отдыхать приехали, - и не послушалась Оксанку.

К врачу я пошла лишь в сентябре, несмотря на приказы подруги. Грудь не только росла, она еще начала болеть. Не посоветовавшись с Оксанкой, я отправилась в институт Герцена к профессору-онкологу. Он принял меня сурово и, едва осмотрев, заявил:

- Рак. Где же вы ходили, милочка? Запущенная стадия, скорей всего метастазы в легких, печени... Впрочем, можно попробовать соперироваться, хотя особого смысла я не вижу. Думается, вам осталось жить месяца три.

До сих пор не понимаю, каким образом мне удалось устоять на ногах, отчего я не упала в обморок? Кое-как, собрав волю в кулак, я пролепетала:

- Давайте операцию сделаем.

- А смысл? - нахмурилось светило. - Хотя... ладно, наши расценки таковы: оперативное вмешательство... Он стал называть цифры. Я тупо качала головой.

- Вы подумайте, - завершил чтение "прейскуранта" профессор, - может, лучше не тратиться, средства еще понадобятся.

Хорошо хоть он не прибавил: на похороны и поминки. Я выпала на улицу, машинально влезла в подошедший автобус и залилась слезами.

В салоне оказался контролер, но он, увидев, что женщина, севшая на остановке "Онкологический институт имени Герцена", рыдает навзрыд, не потребовал у меня билета, я ехала "зайцем", забыв про все на свете, утирая слезы рукавом кофты. Неожиданно приступ отчаяния и жалости к себе прошел. В голове заворочались другие мысли.

Говорить ли Александру Ивановичу о диагнозе? Если мне осталось на земле всего три месяца, то стоит ли омрачать этот срок больницей? Может, просто тихо умереть, не обременяя близких? Что станется с детьми? Аркашке двадцать четыре, Димке на год меньше, но Маруське-то десять! Каково ей придется без мамы? А моя собака? Кошка? Котята? На кого их оставить! Нет, нужно срочно искать для Александра Ивановича новую жену, такую, которая сумеет целиком и полностью заменить меня. Умную, добрую, интеллигентную женщину, отличную хозяйку, самостоятельно зарабатывающую, любящую детей и животных, способную прощать капризы...И такая женщина есть, это Оксана! У нее двое сыновей, три собаки, она феерически готовит... Подавившись слезами, я рванула к подруге.

Та, открыв дверь и увидев на пороге меня, перемазанную тушью, губной помадой и соплями, страшно перепугалась и выкрикнула:

- Что? Что случилось? Маша? Саша?

Я села на пол, обняла стаффордширскую терьериху Рейчел, двух скоч-терьеров, Бетти и Пешу, потом мрачно заявила:

- Ты обязана прямо сейчас выйти замуж за Александра Ивановича, я хочу лично присутствовать на вашей свадьбе!

Оксана не имеет образования психолога, но, стоя каждый день около операционного стола, а потом выхаживая больных, превратилась в классного психотерапевта.

- Конечно, конечно, - закивала она, вытаскивая меня из стаи собак, пошли на кухню, там и поболтаем.

Выслушав мой рассказ, Оксана обозлилась до жути, вскочила, уронила на пол хорошенькую чашечку, украшенную изображением скоч-терьера, и заорала:

- Да этот профессор идиот. Гиббон! Помесь кретина с крысой! Разве так диагноз ставят! Бросил беглый взгляд и все понял! Урод!

В моей душе забрезжила надежда:

- А что, он мог ошибиться?

Оксана всплеснула руками:

- Господи, сто раз! Сначала делают всякие анализы, берут пункцию. Метастазы в легких! Да у него самого вместо мозга дерьмо!

Потом она неожиданно заплакала, я испугалась.

- Вот видишь, мне так плохо, что у тебя слезы потекли.