Записки брюзги, или Какими мы (не) будем

Большой спорт не имеет отношения ни к здоровому образу жизни, ни к миддл-классовым ценностям (комфорт, семья, счастливая старость); большой спорт – это травмы, деньги (которые куда чаще зарабатывают на спортсмене, чем он сам), неустроенная или наспех устроенная личная жизнь (теннисистка Елена Лиховцева как-то говорила, что ей повезло, что у нее есть муж, сопровождающий ее на турнирах – в теннисе гигантское количество, добавила она, лесбиянок, причем лесбиянок, так сказать, от безысходности; позже я слышал то же про геев-пловцов).

То есть герои большого спорта не пример добродетели ни в каком виде, они – пример отклонения от нормы. Они – воплощение live fast & die young, они – пример либо горения, либо стяжательства, либо пролонгированного самоубийства. И греха на них нет лишь тогда, когда параллельно им основная часть нации просто ведет здоровый образ жизни, заполняя свободное время физкультурой, или фитнесом, или чем-то еще в этом роде, то есть занимаясь спортом ради удовольствия. То есть когда среди основных полей, долин, морей и рек национального пейзажа спортсмены возвышаются на манер заснеженных скал, кремнистых утесов, предупреждающих маяков. Тогда они украшают и оттеняют пейзаж. Но пейзаж без моря, где одни маяки – это картина безумия.

Понимаете, о чем я?

Когда в огромной массе мальчиков и девочек, бегающих, плавающих, прыгающих и прочее, вдруг выявляется небольшой процент тех, которые понимают, что их счастье – ломать кости, разрывать сухожилия и лишать себя простых радостей ради сверхнапряжения, ради миллиметров или миллисекунд рекордов, – это нормально. Это даже интересно и поучительно. Это, в конце концов, безопасно – когда в стране есть процент людей, устроенных не как все, и когда эти не-как-все преобразуют свою разрушительную энергию в большой спорт, и когда у каждого есть выбор: пойти за ними или остаться со всеми.

В стране с высокой бытовой культурой этот особый слой и поставляет чемпионов – не соблазняя тех, кто чемпионами быть не создан. Тогда отделившиеся от любителей профессионалы собирают вокруг себя таких же ненормальных – и тогда на них нет греха.

А на наших спортсменах – есть. Потому что в России нет ни массовой заботы о здоровье, ни культуры массового спорта. В России есть вера в чудо и пожирающая нацию алчность, когда родители тянут ребенка в теннис, футбол или лыжи не затем, чтобы физически развить, а потому, что рассчитывают, что их ребенок станет чемпионом и разбогатеет. И тогда они разбогатеют на ребенке. А то, что на спорте можно разбогатеть, опыт спортсменов-звезд их убеждает. Кому были бы интересны футболисты «Зенита», если б не зарабатывали миллионы ногами? Впервые, кстати сказать, в российской истории – не считая балерин.

Только Родниной, может, удастся избежать мук ада – потому что она стала четырехкратной олимпийской чемпионкой во времена СССР, когда каток заливался в каждом втором дворе. И еще Смертину, может, удастся – потому что он играл за «Портсмут» и с ним невозможно было идти по Портсмуту, где дети его сразу окружали толпой. А в городе Портсмуте, где нынешний стадион строил еще Конан Дойль (и, кстати, лично стоял на воротах), – дети каждую свободную секунду гоняют мяч, потому что помешаны на футболе. И отцы их помешаны, и деды.

Но в России, повторяю, все по-другому.

Менее спортивной страны в массовом смысле, менее заботящейся о здоровом теле нации я вообще не знаю.

И я не преувеличиваю. Я сам катаюсь почти на всем, что движется на колесах либо кантах; бегаю каждый день; на моих кроссовках пыль из Люксембургского сада перемешана с песком из Центрального парка и с грунтом из Кенсингтон-Гарденс. Я довольно поздно начал (именно потому, что Россия – неспортивная и нездоровая страна): в тридцать девять лет встал на горные лыжи, в сорок один – на сноуборд. Правда, я подтягиваюсь на перекладине сегодня больше, чем в семнадцать или двадцать пять лет.

Так что поверьте: Россия в смысле спорта ради здоровья – выжженная пустыня. Посреди которой высятся эти, черт бы их побрал, знаменитые спортсмены. Утесы и маяки.

* * *

Россия и пан-атлантическая цивилизация (и особенно – англо-саксонская) по отношению к спорту стоят перпендикулярно. Случится быть в Лондоне – понаблюдайте в парках за стадами джоггингистов. Один бежит, задирая колени до подбородка, другой – выбрасывая ступни в стороны; большинство даже зимой лишь в майках и трусах (но есть чуть не в валенках и тулупах): бегают при этом все. Фитнес-клубов в Лондоне тьма, цена абонемента в шикарный LA Fitness – в полтора раза дешевле, чем в российский World. Репортажи с гольф-турниров, со скачек, с чемпионатов по крикету (и крокету) вызывают ажиотаж – просто потому, что выходят с клюшками на грин и берут препятствия на конкуре опять же практически все. И такова картина жизни, с небольшими вариациями, – от Средиземного моря до Атлантики.