Записки брюзги, или Какими мы (не) будем

А если ложь постепенно начнет отмирать, заменяясь свободой, братством и равенством перед законом, если неписаные правила обретут вид писаных, а писаные – будут обязательны к исполнению, то гламур постепенно скукожится и уползет туда, где его ареал обитания: к кино– и поп-звездам, богеме и эксцентричным миллионерам, вроде Чичваркина.

А пока некрасивые девочки по всей России обречены рыдать, уткнувшись в глянцевый журнал с умопомрачительно разодетой Ксюшей Собчак («Она же уродина! Урооооодина! Ыыыы!!!), обеспечивая тем самым безбедное существование глянцевым журналам.

И, кстати, Ксюше тоже.

2007

Новое русское увольнение

В России входит в обычай увольнять, не просто не предупреждая и не объясняя причин увольнения, но и не задумываясь, что предупреждать и объяснять положено не только по трудовому законодательству. Впрочем, слово «совесть» у работодателей давно вызывает смех.

Некоторое время назад я испытал свежее, сильное чувство удара, которое, должно быть, испытывает зазевавшийся на ринге брат Кличко – или министр, узнающий о своем увольнении из выпуска новостей.

Одна телекомпания попросила меня вести теледебаты, эдакий бойцовский клуб, в условиях реального клуба, объединяющего отмороженных блоггеров (идея, сколь прекрасная в разгул демократии, столь невозможная сейчас). Я в нее ни секунды и не верил, проходя исключительно из интереса (ну, хорошо: самопиара) сначала кастинги, потом написание сценариев и всякие брейн-штормы; потом эфирный пилот. Я и правда не верил, пока мне не объявили, что в Главной Администрации Страны пилот посмотрели. И некие всемогущие Байбаков и его заместитель Лучков все это дело одобрили. Так что давай срочно фото на пропуск и подпиши контракт, в который вписана сумма еще более прекрасная, чем сама передача.

И я дрогнул. Хотя должен был понимать, что факт переговоров еще не означает успеха переговоров. Но на Байбакове я сломался. Если в Главной Администрации, существующей, по идее, для того, чтобы в кремлевских графинах не переводилась вода, а в ручках – чернила, принимают решение о моей судьбе, тогда да. Нельзя не поверить.

Я уже мысленно считал новые деньги в старом портмоне и с некоторой наглостью отверг предложение конкурирующего телеканала.

Ну, а потом вышел в интернет и в одном блоге прочел, что моей программы не будет. Ну, или будет, но с другим ведущим. Я позвонил продюсеру; телефон был хронически недоступен. Я оставил комментарий в ЖЖ со словами, обидными всякому мужчине. Продюсер тут же нашелся и сообщил, насупившись, что за такие отвратительные слова дико на меня обижен.

Дико обидеться на неинтеллигентное поведение бывшего коллеги – это куда более возвышенно, чем за него заступиться. Приятно ведь осознавать, что есть кто-то, такой же гадкий, как ты.

* * *

И вот в те самые дни, когда злость во мне кипела, как чайник, я вдруг стал конфидентом десятков историй чужих увольнений. Знаете, как это бывает? О чем-то начинаешь думать, и вдруг всякое лыко встает в строку Мне рассказали, например, как отстраняли от эфира ведущего «Вестей» Сергея Брюлева. Он якобы уже садился в самолет все с тем же Байбаковым, дабы лететь на Важную Съемку, как вдруг ему сказали, что отныне он может не утруждать себя появлением на телеэкране. Я Сережу помню по временам его собкорства в Лондоне – был симпатичнейший парень, хотя в последнее время, говорят, стал настоящим верным Русланом, – тут не мне судить, поскольку я телевизор лет пять как не смотрю. Но примечательно другое: то, что человеку так и не удосужились объяснить, за какой такой казус он был любви лишен. То ли за то, что не там гавкнул, то ли, наоборот, за то, что был слишком верен.

Пострадавший с другого телеканала шел по коридору компании, в парадном костюме и гриме, навстречу, условно, опять же Байбакову, как вдруг под ноги метнулась серой мышью администраторша: «А разве вам не сообщили, что вы у нас больше не работаете?» И телеведущий, мускулом не дрогнув на лице, пожал Байбакову руку и сказал, что дико извиняется, но у него срочная съемка, так что интервью запишет другой.

Я еще спросил коллегу, какого черта он не оскорбился, не дал интервью Daily Telegraph или «Новому времени», – но в ответ услышал: «Ну, знаешь, скандал испортил бы мою репутацию. К тому же канал должен был мне деньги». – «И что, репутацию улучшил?» – «Ни фига. И по деньгам кинули». – «То есть тебя отымели, а ты промолчал?»

Слышал я истории, как приходили на работу и находили на столе коробку со сложенными личными вещами; слышал и то, как до рабочего места не доходили – переставали работать магнитные пропуска, и охранники таращились и говорили, что знать ничего не знают. Но всегда: а) об увольнении узнавали случайно, б) причина не объяснялась, в) ранее никаких претензий не было.

Кстати, ровно так же проходили отставки премьера Касьянова, генпрокурора Устинова и, скажем, министра атомной энергетики Румянцева, без разъяснений замененного на Кириенко. То есть перед нами форма, если не формула нового типа увольнения.

* * *