Советский Союз, напротив, терпел необычайно долго. Это объяснялось тем, что Брежнев после теплой встречи с Дубчеком в январе 1968 года поверил ему и защищал перед другими членами Политбюро. Когда же его надежды не оправдались, стало ясно, что Дубчек — это его личная ошибка, причем из разряда серьезных. А признавать свои ошибки Брежнев не любил. Поэтому с марта по август велись долгие, тяжелые, муторные переговоры с участием руководителей других союзных компартий. В конце июля отношения так обострились, что потребовалась «фронтальная» встреча двух Политбюро прямо на границе, в маленьком клубе на чехословацкой станции Чиерна-над-Тисой. Чехи на этой встрече вели себя вызывающе. Особенно отличался некто Ф. Кригель, совершенно не скрывавший своих антисоветских убеждений. Когда же П. Шелест запальчиво объявил, что этот «галицийский еврей» для него не партнер, делегация КПЧ демонстративно покинула зал и больше в него уже не возвращалась. Брежневу пришлось, забыв про гордость, идти через границу к Дубчеку в его вагон. После трудного разговора договорились о новой встрече — в Братиславе, с представителями других союзных компартий. Я видел чешскую хронику об этой встрече. Брежнев со своим Политбюро появился в зале раньше Дубчека, что довольно странно, учитывая, что они — гости. Делать Брежневу было нечего, он курил (сигареты «Новость»), беседовал о чем-то с Косыгиным, пялился на корреспондентов. Наконец, вошла делегация КПЧ. Чехи даже и не подумали поздороваться с нашими: спокойно расселись с непроницаемыми лицами.

На заседании приняли документ общего характера с обязательными в таких случаях заверениями в нерушимости социалистического лагеря. Негласно делегация КПСС договорилась с чехами «прекратить полемику». Но, как писал А. Александров-Агентов, «в тот же самый вечер, когда окончилась работа „шестерки“, на одной из центральных площадей Братиславы был организован грандиозный митинг „в защиту Дубчека“. Выступая с балкона пере десятками тысяч людей, Смрковский произнес истерическую речь, подогревая настроение масс против СССР и его союзников, и для пущего эффекта разорвал на себе рубашку при свете мощных прожекторов».

17 августа Брежнев написал письмо Дубчеку, в котором доказывал, что антисоветская, антисоциалистическая пропаганда в ЧССР не прекращается и что это противоречит договоренностям, достигнутом в Чиерне и Братиславе. Дубчек на это письмо не ответил. А 18-го Брежнев получил уже известное нам письмо от Джонсона. В ночь с 20 на 21 августа страны Варшавского договора ввели в Чехословакию войска.

Закономерен вопрос: а что же во всей этой истории — не мифы, а реальность?

Это, по-моему, показал дальнейший ход истории стран соцлагеря. Если бы в августе 1968г. СССР и его союзники не ввели войск в Чехословакию, случилось бы то же самое, что случилось в ЧССР после «бархатной революции» 1989 года. Сначала бы она вышла из Варшавского договора, потом убрала бы прилагательное «социалистическая» из своего названия, а потом бы вступила в НАТО. «Социализм с человеческим лицом» везде — в Польше, Венгрии, Румынии, ГДР, Болгарии, Литве, Латвии, Эстонии — заканчивался одним и тем же. Только едва ли можно сказать, что у НАТО, куда они так рвутся или уже вступили, «человеческое лицо».

А ведь именно об угрозе разрушения европейской и мировой системы безопасности руководители КПСС настойчиво предупреждали руководителей КПЧ с марта по август 1968 года. Кто здесь прав, а кто виноват? У великой державы — своя правда, у маленькой державы — своя. И вместе им, видимо, трудно сойтись.

Использованы материалы статьи Андрея Воронцова «Мифы Пражской Весны 1968»

Записки бывшего интеллигента

Веселые истории из Гражданской жизни, произошедшие со мной и моими друзьями и близкими

Штандартенфюрер Штирлиц унд айне Хунд.

Дело было на Новый Год. Мои друзья устроили в своем загородном доме тусовку и естественно с узорами. Сам по себе Новогодний праздник делился на две основных части...

Первая — официальный банкет, где форма одежды имела быть у майне херрен смокинги, а майне дамен вечерние платья.

Вторая — Костюмированный бал, имеющий начало в час пополуночи. Из за этого бала вся эта история и случилась.