Записки доброго стоматолога

Часть XXI

О разнице между пломбами и пломбиром

Решил я поведать в этой главе обо всех достижениях стоматологии в области запечатывания дырок на зубах.

Собственно говоря, я не терапевт, а протезист. Поэтому заранее прошу прощения у коллег-терапевтов, если скажу чего-нибудь не то. Но если я в чем и заблуждаюсь, то заблуждаюсь совершенно искренне и весьма профессионально. Шутка (для тех, кто не понял)!

Начнем опять издалека и дойдем до наших дней, включая следующий век. Первобытные люди зубов не лечили. По крайней мере, никаких намеков на стоматологические кабинеты археологи так и не нарыли, хотя и очень старались. Впрочем, первобытный человек жил в условиях гораздо лучших, чем сегодня. Экология была вполне приличной, погода тоже (небольшие ледниковые периоды не в счет), пища была свежая, химикатов и пестицидов никто, кроме шаманов, не употреблял. Воздух был чистым, а вода и по сей день в Питере не фторируется. Несмотря на такие райские условия, жил первобытный человек очень мало и за свою короткую жизнь ни один шаман так и не успел придумать какой-нибудь мало-мальски пригодный пломбировочный материал и опробовать его на живых людях.

Зато сразу после создания первых инструментов мысль человеческая заработала в этом направлении. Да оно и понятно. Стоматологические поликлиники строились редко, конкуренции не было, а зубы гнили за милую душу. Зубы стали прикручивать друг к дружке проволокой, а пломбы вырезать из слоновой кости (правда, на какой цемент они такие вкладки сажали — остается для меня страшной тайной). В средние века группа товарищей изобрела новаторский способ пломбирования зубов и пробовала заливать кариозные дырки кипящим свинцом, но люди этого душевного порыва не поняли и стали называть праотцов добрых стоматологов инквизиторами, а метод лечения — пыткой, что обидно! А все дело было в дозировке, свинца-то не жалели!

Средние века в нашей стране продержались на удивление долго. Практически они стали заканчиваться около десяти лет назад. И только сейчас некоторые российские аборигены с удивлением «открыли для себя новые ощущения». Оказалось, что лечить зубы можно без боли, а пломбы могут не выпадать очень долго, даже если очень сильно трясти головой. И если раньше пломба выпадала раньше, чем пациент доходил до дома (на что врач резонно отвечал, что нужно было быстрее ехать), то сейчас есть пломбы со стажем более десяти лет, а за это время до дома можно доползти и на бровях.

В советское время ставили пломбы из разных цементов. Цементы были весьма и весьма хилые, чуть-чуть неправильно замешанный цемент таял во рту под действием слюны, как пломбир на солнце, но если доктор был талантлив от природы, то пломбы в среднем держались по два-три года, а иногда и больше. Потом изобрели пластмассу, в основном акриловую. Опытные стоматологи помнят заветные коробочки «Акрилоксида» и «Норакрила», которые были нарасхват даже в том ужасном полиграфическом исполнении. Благодаря повсеместному ажиотажу вокруг нового материала, наши люди, как обычно, применили стахановские методы и добились огромных успехов за короткий срок. Эту замечательную пластмассу успели в больших количествах напихать везде, где можно, и только потом выяснилось, что благодаря именно этой пластмассе было потеряно больше половины зубов в бывшем Советском Союзе. Зубы, запломбированные пластмассой, превращались в пульпитные или периодонтитные (см. главу 15) в девяноста случаях из ста. В тех десяти, в которых не превращались, они просто были мертвыми еще до пломбировки, но т.к. каналы пломбировать тоже не очень умели и было нечем, то и они превращались в периодонтитные и тоже очень скоро. А если доктор сажал на пластмассу коронку (что было очень модно некоторое время), то зуб под такой коронкой превращался в труху уже через несколько месяцев, и его можно было расковырять до корня собственным ногтем. Обрабатывать же зуб с пластмассовой пломбой турбинными борами вообще нереально, т.к. пластмасса мгновенно плавится, наматывается на бор и всячески не дает сделать ровную поверхность. Не одну сотню пломб за последний год пришлось отправлять переделывать только потому, что они пластмассовые. Таким образом, акриловые пластмассы заслужили почетную Геростратову славу и имеют полное право маркироваться большой буквой «Г».

Но не все было так плохо. Была амальгама! Да, она содержала ртуть, но при правильной дозировке, достаточно сильном отжатии излишков ртути и грамотной постановке, пользы от такой пломбы было гораздо больше, чем вреда. По крайней мере, они единственные стояли по 10 лет и больше. У меня во рту уже пять пломб и самая старая из них — амальгамовая, которую известный читателям по Отдыхательной главе Саша Зелинский ставил, страшно матерясь, аж в 1985-м или 86-м году. Немцы до сих пор амальгаму очень уважают и пихают куда ни попадя в огромных количествах, хотя в некоторых странах, по слухам, амальгама официально уже запрещена.