Записки экспедитора Тайной канцелярии

Девушки растерянно глядели ему вслед.

– Что-то с ним не так. – задумчиво сказала Софья.

– Да, похоже, он не в себе, – подтвердила Варенька.

А как еще это можно было понять?

Ушаков и впрямь рассердился: он такой спектакль разыграл, чтобы сохранить Самойлову инкогнито, а этот простак решил, что может запросто разгуливать по улицам и болтать со знакомыми! Да еще с какими!

– Ты что это, братец, ума лишился? Тебе теперича не следует лицо свое выставлять каждому встречному! – Да как же объяснить этой горячей голове, что не в бирюльки играем? На кон поставлена жизнь, и не только Самойлова. – Беда у нас, – резанул Ушаков, – дружка твоего зарезали ночью в крепости. Допрашивать некого!

Иван вспомнил усатое лицо Вожжова – гордое и довольное, когда награду получали из рук Меншикова, и разъяренное во время поединка в доме Фалинелли – и кисло стало у него на душе. Остаток пути молчали. Андрей Иванович не пожелал более делиться соображениями, Самойлов же погрузился в тяжелые воспоминания.

Картина, что открылась им в камере Вожжова, была невеселой. Пленник лежал поперек койки, белая рубаха его в области сердца была густо замарана кровью.

– Ну что, милейший, – сказал Ушаков, глядя на Ивана, – вот тут и понадобится твоя сметливость. Что скажешь?

Они подошли к покойнику и осмотрели его. Самойлов отогнул край окровавленной рубашки и обнаружил на груди Вожжова небольшую колотую рану с четкими краями.

– Отменно сработано, – мрачно заметил Андрей Иванович.

Дух в камере был довольно тяжелым, и Ушаков прикрывал нос большим надушенным платком – хоть по долгу службы бывать приходилось во всяких местах, терпеть зловоние казематов случалось нередко, все же высокое положение начальника Тайного приказа позволяло ему держаться манерно и оберегать себя от лишних тягот.

– Следов никаких… И замки целы! – продолжал он, оглядывая помещение.

Вошел Туманов и доложил:

– Ваша светлость, караульного доставили!

Двое драгун ввели испуганного солдатика со связанными руками.

– Этот? – смерил его взглядом Ушаков.

– Так точно, – ответил Туманов.

– Говоришь, всю ночь за дверью простоял? Никто не входил и не выходил?

– Богом клянусь, никто, глаз не сомкнувши стоял, – поспешил побожиться караульный.

– А к запертому рабу божию, значит, архангел с небес спустился? – усмехнулся Ушаков. – Вышиб ему дух и опять вознесся, так, что ли?

– Не ведаю я, – пролепетал солдатик.

– На дознание его! – приказал Андрей Иванович.

– Не губи, батюшка, не губи, – в ужасе закричал караульный. Его поволокли уже к выходу, а он все вырывался и кричал: – Не ведаю я, Христом богом клянусь, не ведаю!

Самойлов меж тем также оглядел все вокруг и заинтересовался небольшим люком, прикрытым решеткой, что виднелся посередь камеры.

Вонь от него шла невыносимая, однако величина его позволяла пролезть не слишком крупному человеку. Пятна крови и несколько влажных следов возле решетки подтвердили догадку сыщика:

– Может, и архангел, но спустился он явно через туннель. Вот и след.

Ушаков присмотрелся к каменному полу:

– Дело говоришь! Ну-ка, братцы, подсобите ему! – велел он драгунам.

Те мигом отволокли в сторону кованую решетку. Иван подошел к краю и осветил факелом путь в зловонное подземелье. Ушаков тоже заглянул было в отверстие, но скривился и закашлялся:

– Вот уж запах, как из преисподней! Действуй, Самойлов. Как найдешь что – приходи.

Затем развернулся и покинул камеру. Туманов с солдатами поспешили за ним. Ваня проводил их взглядом, потом оглянулся еще раз на Вожжова. «Вот ведь как все вышло, – подумал он, – наша тайная миссия для всех троих закончилась смертью. Маслов погиб как герой, и при свете бела дня, Вожжов – как предатель, в зловонной камере, а я, выходит, на плахе голову сложил. Не свою только. Но те, кто знал Ивана Самойлова, простились с ним тогда. И остался только безымянный тайный сыщик. Да. дела! Ну что ж, сыщик, за работу!»

И, не медля более ни секунды, он спустился в люк.

Сначала ход был очень тесным и шел вертикально вниз, но постепенно он расширился и превратился в длинный подземный коридор с влажными каменными сводами. Иван шел медленно, освещая стены и внимательно все осматривая. Вдруг на полу он обнаружил небольшой предмет, тотчас поднял его и с изумлением признал виденный ранее черный веер с маленьким кинжалом, встроенным в ручку. «Ох, Мари!» – мелькнуло у него в голове. Спрятав кинжал за пазухой, Самойлов быстрее зашагал вперед. Воздух заметно посвежел. И вот, наконец, несколько ступеней вверх завершили путь нашего героя – он оказался у выхода из подземелья. И тут его ждала еще одна находка – в кустах возле потайного хода ничком лежал убитый солдат.

Уже много позже узнает Иван, как оказался бедняга в этом месте: