Записки Флэшмена. Том 2.

Больше никаких бифштексов и почек и — никакой Элспет. Ни редких солнечных дней, ни прогулок по Хаймаркету, ни охоты, ни ужинов или игры в кегли с приятелями по Конной гвардии, ни кварты пива домашнего изготовления... о, не будет Элспет, подпрыгивающей на мне нагишом и кувшина с молодым вином и тарелки с сыром у кровати! Вы не сможете купить этого за все сокровища Голконды, даже если предположить, что у вас будут настолько крепкие нервы, чтобы сбежать с ними — каковыми я похвастаться не мог. Нет, похоже, похищение Кох-и-Нура, это что-то вроде попытки поймать летучую мышь — вы бы и не хотели этого делать, но нет причин хорошенько об этом не помечтать.

— Где вы намереваетесь переправиться, лейтенант? — поинтересовался Джасса и я понял, что он болтал всю дорогу, с тех пор как мы покинули Джупиндар, изливая желчь по адресу Гарднера, а я не расслышал из всего этого почти ни слова.

Я спросил его, как человека, знающего страну, где мы находимся?

— Почти в пяти милях к северо-востоку от брода в Нуггуре, — ответил он. — Собраон лежит менее, чем в десяти милях дальше к востоку — смотрите, вон поднимается дымок над лагерем сикхов. — Он показал вперед и влево от нас, туда, где на горизонте, над зеленоватой полосой Сатледжа виднелась темная дымка. — Мы можем проверить Нуггур и, если там что-то не так, переправиться чуть ниже по течению. — Он помолчал. — По крайней мере, вы можете.

Что-то в его тоне заставило меня оглянуться по сторонам и — увидеть дуло его шестизарядного револьвера, направленное прямо на меня. Джасса натянул поводья и остановился футах в десяти, и по его лицу расползлась угрюмая натянутая ухмылка.

— О чем ты, дьявол тебя побери? — воскликнул я. — Убери эту чертову штуку!

— Нет, сэр, — проговорил он. — Сидите-ка спокойно, потому что я не хочу причинить вам зла. Не вздумайте кричать или делать резких движений! Просто медленно снимите цепочку с медальоном и бросьте ее сюда — ну-ка, живенько!

На мгновение я растерялся — я ведь и забыл, что Джасса был при том, когда Джиндан показывала камень Далипу и надела его ему на шею, а потом еще раз — когда Далип передал медальон мне.

— Ты, проклятый дурак! — завопил я, едва сдерживаясь от смеха. — Ты не сможешь его украсть!

— Не рассчитывайте на это! А теперь — делайте, как я сказал, слышите?

Я ехал на кобыле Ахмеда, с двумя длинными пистолетами в седельных кобурах, но я даже не сделал попытки дотянуться до них. Дело казалось мне абсолютно диким — не я ли обдумывал всю ситуацию в течении последнего часа?

— Харлан, да ты просто слабоумный! — сказал я. — Слушай, парень, положи свой пистолет и послушай! Это же Кох-и-Нур — а вокруг тебя — Пенджаб! Ты не проедешь и двадцати миль, как тебя вздернут...

— Можете заткнуться, мистер Флэшмен! — ответил он и его уродливое лицо с безобразными рыжими усами стало похожим на морду испуганной обезьяны. — А сейчас сэр, вы передадите мне эту вещицу или...

— Заткнись! — крикнул я и зажал серебряный футляр в руке. — Послушай меня хоть минуту. Я не знаю, сколько карат весит эта вещь или как ты собираешься превратить ее в живую монету — даже если тебе удастся уйти от сикхов, не говоря уже о британской армии! Боже милостивый, парень, да если его только кто увидит — ты окажешься в кандалах, не успев даже заикнуться о продаже...

— Вы испытываете мое терпение, мистер! И забываете о том, что я знаю эту страну на тысячу миль вокруг, лучше, чем кто-либо еще! А еще я знаю евреев-ювелиров в каждом городе от Прома до Бухары, которые продадут этот камешек в двадцать раз быстрее, чем вы успеете плюнуть! — От нетерпения он отбросил прочь свой пуггари и поднял револьвер, причем, несмотря на все хвастовство, его рука дрожала. — Я не хочу вышибить из вас мозги но, клянусь всеми святыми, я все же сделаю это!

— Да неужели? — усмехнулся я. — Гарднер говорил, что ты не убийца, но он был прав, когда утверждал, что ты — вор...

— Да и черт с ним! — воскликнул Джасса. — Но если вы его внимательно слушали, то знаете мою историю! — Теперь он ухмылялся как настоящий маньяк. — Я полжизни гонялся за удачей и использовал для этого любой шанс, так что не собираюсь упустить один из лучших! Можете натравить на меня британцев и пенджабцев — прежде им нужно закончить войну, а пока никто кроме меня даже не представляет, сколько свободных дорог можно найти между Кабулом, Катманду и Кветтой! Итак, считаю до трех!

Его палец на спусковом крючке побелел от напряжения, так что я сдернул цепочку с шеи, взвесил медальон на ладони и протянул ему. Он уцепился за цепочку, ни на секунду не отводя лихорадочно блестящих глаз от моего лица и сунул медальон в сапог. Его грудь тяжело вздымалась и он поминутно облизывал губы — все-таки, насколько я видел, грабеж на большой дороге был не в его стиле.

— А теперь слезайте и держите руки подальше от этих кобур!

Я слез с лошади, а он подъехал ближе и схватил ее за поводья.

— Во имя Господа, ты же не бросишь меня без коня — и безоружным! — воскликнул я, но он дал шпоры своему коню, все еще держа меня на прицеле и ведя за собой мою кобылу.