Записки Флэшмена

Из наших разговоров в ту сладострастную неделю мне припомнилось имя лорда Ранелага, который уже в то время был одним из самых влиятельных парней в городе. Розанна любила болтать про своих воздыхателей, а он был среди тех, кого она отвергла, даже отшила, вернее сказать. Я знал его только понаслышке, поскольку он был жутко надменным и не водил знакомства даже с такими героями как Флэшмен, если они не принадлежали к высшему сословию. Но судя, по всему, лорд был первоклассной свиньей, а значит, именно тем, кто мне нужен.

Я проследил лорда до его клуба, проскользнул внутрь, когда швейцар зазевался, и разыскал Ранелага в курительной комнате. Он возлежал на кушетке, попыхивая сигарой и надвинув шляпу на брови. Я перешел прямо к делу.

— Лорд, Ранелаг, — говорю я. — Здравствуйте. Меня зовут Флэшмен.

Он чертовски надменно окинул меня взором из-под полей шляпы.

— Не имею чести знать, — говорит. — Всего хорошего.

— Нет, нет, вы меня знаете, — отвечаю я. — Гарри Флэшмен, к вашим услугам.

Лорд немного сдвинул шляпу на лоб и воззрился на меня, как на некую диковину.

— Ах, — фыркает он наконец, — Афганский воитель. И в чем же дело?

— Я взял на себя смелость обратиться к вашей светлости, — говорю, — так как у нас с вами имеются общие знакомые.

— Не уверен, — цедит он сквозь зубы, — что такие могут найтись. Разве что вы свели знакомство с кем-то из моих грумов.

В ответ я весело рассмеялся, хотя мне хотелось от души пнуть его ногой в аристократический зад. Но он был мне нужен, так что приходилось заниматься подхалимажем.

— Недурно, недурно, — щебечу я. — Однако речь идет о леди. И мне кажется, она вам небезразлична.

— Вы что, сутенер, что ли? Если так, то…

— Нет, нет, милорд, вовсе нет. Но, возможно, вам доводилось слышать о миссис Джеймс, миссис Элизабет Розанне Джеймс?

Он нахмурился и стряхнул пепел со своей дурацкой бороды, спускавшейся до середины груди.

— Причем тут она, и что, черт побери, вас с ней связывает?

— О, совершенно ничего, милорд, — заверяю я. — Дело в том, что на следующей неделе она будет выступать на сцене Театра Ее Величества, замаскировавшись под знаменитую испанскую танцовщицу. Донья Лола Монтес, так она себя называет, и представляется уроженкой Севильи. Предерзостный подлог.

Лорд переваривал услышанное, я же наблюдал, как работает его грязный умишко.

— Откуда вы узнали? — говорит он.

— Видел ее на репетиции, — отвечаю. — И никаких сомнений нет — это Розанна Джеймс.

— И почему это должно меня заинтересовать?

Я пожал плечами, он же спросил, какую цель преследую я, сообщая ему про это.

— Ах, уверен, вам захочется поприсутствовать на ее первом представлении — дабы засвидетельствовать свое почтение старой знакомой, — отвечаю я. — А коли так, я прошу вас предоставить мне место в вашей свите. По отношению к ней меня обуревает та же страсть, которую, без сомнения, испытывает и ваша светлость.

Он понял меня.

— А вы на редкость мерзкий тип, — говорит он. — Почему бы вам самому не развенчать ее — ведь именно этого вы добиваетесь, не так ли?

— Убежден, что ваша светлость наделена даром к таким вещам. Кроме того, вас все знают, в то время как меня… — Мне вовсе не хотелось оказаться в центре скандала, но в то же время я намеревался быть в первых рядах зрителей грядущей потехи.

— Значит, я должен сделать за вас грязную работу? Так, так…

— Вы пойдете?

— Вас это не касается, — говорит он. — Всего хорошего.

— Могу я прийти?

— Дорогой сэр, не в моих силах запретить вам ходить куда нравится. Зато строго-настрого запрещаю вам обращаться ко мне на публике.

И лорд повернулся на другой бок, спиной ко мне. Но я ликовал: он наверняка пойдет и развенчает «донью Лолу». У него имелся к ней свой счет, и к тому же он был из того сорта людей, которые способны на такие вещи.

Будьте уверены, как только фешенебельный сброд прибыл в следующий понедельник в театр Ее Величества, подкатили две кареты с лордом Ранелагом и его свитой. Я был тут как тут, встретив его у дверей. Лорд заметил меня, но ничего не сказал, и мне позволили пройти в большую ложу, снятую Ранелагом как раз напротив сцены. Некоторые из его друзей окинули меня высокомерными взглядами, и я скромно устроился в задней части ложи, в то время как его светлость вместе с приятелями расположились впереди. Они громко разговаривали и смеялись, чтобы все могли заметить, какие они невежи.