Записки Флэшмена

Проследив за его взглядом, я увидел справа, примерно в миле от подножия гряды и примерно на таком же расстоянии от города небольшой форт, обосновавшийся на возвышенности. Над его воротами развевался Юнион Джек,[62] а на стенах то тут, то там мелькали вспышки мушкетных выстрелов. У форта тоже были афганцы, но немного: он был отрезан от главной крепости линией туземных форпостов на равнине, и, видимо, не внушал черномазым особого беспокойства. Мы наблюдали, как небольшой отряд конных афганцев подскакал к форту и откатился назад, под огнем с его стен.

— Если мы не спеша спустимся вниз, сэр, — продолжает Хадсон, — туда, где залегли стрелки ниггеров, то сможем быстрым броском добраться до форта.

Ага, и получить в награду пулю, подумал я. Нет уж, спасибо. Но не успел я довести свою мысль до конца, как кто-то окликнул нас со скалы слева, и, не сговариваясь, мы направили своих пони вниз по склону. Человек закричал нам вслед, но мы не обратили внимания и вскоре достигли равнины, по которой направились к залегшим среди скал афганцам, осаждающим форт. Всадники, проводившие атаку, проскакали слева от нас, вопя и ругаясь, а несколько стрелков прокричали нам что-то, пока мы проезжали мимо, но мы не остановились; и вот уже последняя цепь джезайлитов, а за ней, в трех четвертях мили, на вершине холма — маленький форт с развевающимся флагом.

— Время, сэр, — бросил Хадсон, мы пришпорили коней и полетели сломя голову, перескакивая через последние сангары. Афганцы разразились удивленными криками, гадая, откуда нас черт принес, а мы, пригнув головы, понеслись к воротам. Крики, доносившиеся сзади, усилились, раздался также стук копыт, потом засвистели пули — из форта, черт побери. «Бог мой, — подумал я, — да нас же пристрелят, приняв за афганцев, а мы не можем остановиться, когда за нами гонится кавалерия!»

Хадсон скинул бурку и закричал, приподнявшись в стременах. При виде синего уланского мундира и брюк сзади раздался дикий вопль, но стрельба спереди прекратилась, и началась скачка между нами и афганцами. Наши пони изрядно устали, но мы гнали их вверх по холму во весь опор. Когда мы приблизились к стенам, ворота открылись. Я завопил и помчался к ним, сопровождаемый Хадсоном, и вот мы внутри, и я падаю из седла в руки человека с невероятно рыжими усами и сержантскими нашивками на рукаве.

— Черт побери! — заревел он. — Кто вы, к дьяволу, такие?

— Лейтенант Флэшмен, — отвечаю я. — Из армии генерала Эльфинстона. — У сержанта отвисла челюсть. — Где ваш командир?

— Чтоб мне лопнуть, — говорит он. — Я тут командир за отсутствием других. Сержант Уэллс, сэр. Бомбейские гренадеры. Но мы думали, вам всем крышка…

Нам потребовалось некоторое время, чтобы ввести его в курс дела. Пока его сипаи стрельбой с парапета отгоняли разозленных афганцев, сержант отвел нас в небольшую башню, усадил на скамью, угостил водой и блинами больше у них ничего не было — и рассказал, что вот уже три дня все нарастающие силы афганцев осаждают Джелалабад, а его небольшой отряд оказался отрезан от своих с самого начала осады.

— Как вы можете видеть, сэр, это для них лучшее место для размещения батарей, — заявил он. — Так что капитан Литтл — он здесь за башней лежит — схлопотал пулю в голову — сказал, нам нужно «удерживать форт любой ценой». «До последнего человека», — проговорил он и помер, сэр. Это случилось вчера вечером, сэр. Они здорово жмут нас, и так с самого начала, сэр. Сомнительно мне, что мы долго сумеем продержаться: вода еле течет, да и ниггеры едва не взяли стену прошлой ночью, сэр.

— Но разве вам не могут прийти на помощь из Джелалабада, черт побери? — говорю я.

— Думаю, у них своих забот по горло, сэр, — отвечает он, тряхнув головой. — Они смогут продержаться порядочное время: старый Боб Сэйл — я хотел сказать, генерал Сэйл — не беспокоится насчет этого. Но устраивать ради нас вылазку — это другое дело.

— Бог мой, — возопил я. — Из огня да в полымя!

Сержант уставился на меня, но я не стал вдаваться в пояснения. Этому, казалось, не будет конца: какой-то злой гений преследует меня по всему Афганистану и намерен, видимо, допечь окончательно. Проделать такой путь — и вот вам, нет даже и намека на безопасность! В углу комнаты лежал соломенный матрас, я подошел и завалился на него. Моя спина горела, я был едва жив от усталости — и заперт в этом чертовом форте. Я выругался и заплакал, уткнув лицо в солому, не беря в расчет, что обо мне подумают.

Я слышал, как они — Хадсон и сержант, болтают о чем-то, потом голос последнего произнес: «Ей-ей, разрази меня гром, но он какой-то странный!». И они, должно быть, вышли наружу, поскольку я их больше не слышал. Я лежал и, видимо, провалился в сон от усталости, так как, открыв глаза, обнаружил, что уже стемнело. Снаружи до меня доносились голоса сипаев, но я не вышел. Отпив из стоявшей на столе кружки глоток воды, я снова лег и проспал до утра.