Записки Якова Литтнера из подземелья

Мы лежим в темноте, как слепые, и уже привыкли передвигаться, как слепые. В гетто было много шума. Поначалу мы с трудом привыкали к тишине нашего нового жилища. Сырые глиняные стены не пропускают к нам звуки окружающего мира, замыкая нас в пространстве наших собственных причитаний, нашего боязливого шепота. Постепенно мы сами умолкаем. Наши собственные голоса пугают нас. У нас с Яниной появилась способность понимать друг друга без слов, читая мысли.

Мы отрезаны от мира, но беды мира спустились вместе с нами под землю. Мы ломаем голову над тем, как прожить самим и как утолить алчность наших спасителей. Только от них мы можем получать хоть какую-то помощь и полностью зависим от расположения хозяина или булочника. Нам ведь нельзя покидать нашу нору ни на секунду. Даже посреди ночи мы не отважились бы выйти наверх. Объявлено большое вознаграждение за поимку евреев, спасшихся при ликвидации гетто и прячущихся по лесам и хуторам. Время от времени кого-нибудь из них выслеживают или выдают. Их тут же расстреливают или забивают. Ни один еврей не должен уцелеть. Б. рассказывает нам все эти ужасающие истории, явно намекая на то, как мы должны ценить доставшееся нам у него прибежище. Иногда он приносит нам в верхнюю часть погреба потайной фонарь и почтовую бумагу. Тогда нам приходится писать Кристе письма с целыми списками того, что он хотел бы получить. Кристе приходится отправлять посылки. Сегодня он заявил, что ему нужны наручные часы. Он ненасытен. Достаточно крупная сумма или ценная вещь удовлетворяют его лишь на несколько дней. Поскольку мы не знаем, как долго мы еще будем гостить в его глиняной пещере, мы выполняем его бесконечные требования с растущей тревогой. Булочник тоже хочет денег. Как может Криста справиться со всеми этими желаниями? А ведь на длинных кружных путях, которыми Криста отправляет нам вещи и деньги, так много пропадает, так много расхищается. Кто только не наживается на нашей беде.

Денег нашему хозяину оказалось недостаточно, теперь мы должны еще на него и работать. Он оставил нам ящик с остатками шерсти. В тусклом свете, который пробивается в верхний подвал, а то и во мраке нашей норы я распускаю старые шерстяные вещи, а Янина вяжет из этой шерсти чулки и носки. Это кропотливая работа. Мы за это ничего не получаем. Но все же хорошо, что у нас есть работа, потому что она хоть немного отвлекает от гнетущих мыслей.

Вся наша непосредственная связь с внешним миром — встречи с Б., с булочником и ежедневные появления полоумной хозяйки. Но небольшой круг верных людей знает о нашем призрачном существовании. Иногда они передают с булочником для нас продукты, но у нас такое чувство, что до нас доходит только половина. К сожалению, доставка почты от Кристы, нашего единственного источника жизни, постоянно находится под угрозой. Польский врач, которому Криста отправляла письма, дал нам знать, что все это предприятие для него, пожалуй, слишком опасно и он был бы рад, если бы мы воспользовались другим адресом. Теперь нам приходилось пускать почту в обход через Краков, из-за чего возникали большие сложности. Часто заказные письма, в которые Криста вкладывала деньги, доходили до нас пустыми. А наш хозяин и булочник этих писем ждали. И если мы не получали ничего, что касалось их требований, они заявляли, что представляли себе все это иначе и что, если дело и дальше пойдет так, они не уверены в нашем будущем.

Одна оплошность едва не стоила нам жизни. Донимаемый хозяином и булочником, я был вынужден направить Кристе новый отчаянный крик о помощи. Впав в панику и опасаясь, что ее помощь придет слишком поздно, Криста послала заказное письмо не через Краков, а прямо сюда, нашему хозяину. На наше несчастье, письмо попало в руки почтмейстера Вигана.