Записки капитана флота

Однажды переводчики, желая удовлетворить нашему любопытству, повели нас, когда мы ходили гулять в Матсмае, мимо одного из таких домов. Тогда более полудюжины девушек, по крайней мере именем таких, выскочили в двери, любопытствуя нас видеть. Я заметил, что некоторые из них были в летах цветущей молодости и столь пригожи, что не сделали бы бесчестия подобному дому и в какой-нибудь европейской столице. Впрочем, спорить не хочу, может быть, они мне так показались по отвычке видеть наших женщин. Но к вящему стыду и бесчестию японцев, я должен сказать, что гнусный порок, сладострастием изобретенный и общий всем азиатским народам, и у них также в употреблении; надобно только заметить, что правительство его не одобряет, но и не принимает строгих мер к искоренению оного. Провинция Киото, в которой живет духовный император, славится лепообразием своих жителей мужеского пола; она-то большей частью доставляла отроков для сего ненавистного торга.

Мстительность также в прежние времена могла быть поставлена в число пороков, более свойственных японцам. В старину долг мщения за обиду переходил от деда к внуку и далее, пока не представлялся случай потомкам обиженного удовлетворить сей обязанности над потомками обидевшего. Но ныне, по уверению японцев, бешеная эта страсть не так много действует над умами, и обиды скорее забываются. Впрочем, сего необходимо требовала честь по их понятиям о вещах. А где же нет своих дурачеств? За одно неосторожное, без умысла сказанное слово резаться или стреляться – есть также глупость или безумство.

Японцев можно назвать бережливыми, но не скупыми. В доказательство сего я могу привести, что они всегда с большим презрением говорят о сребролюбцах, и даже насчет скупцов вымышлено у них множество колких анекдотов. Сверх того, не менее служит доводом сомнению опрятная и даже богатая одежда, приличная состоянию каждого класса людей, в какой они всегда показываются.

Что касается до народного просвещения в Японии, сравнивая массою один целый народ с другим, то, по моему мнению, японцы суть самый просвещенный народ во всей Подсолнечной. В Японии нет человека, который бы не умел читать и писать и не знал законов своего отечества, которые у них весьма редко переменяются, а главнейшие из них, написанные на больших досках, выставляются на площадях и других видных местах в городах и селениях.

В земледелии, садоводстве, рыбной и звериной ловлях, в изделиях шелковых и бумажных материй, в делании фарфора и лаковых вещей и в полировке металлов они едва ли уступят европейцам. Разрабатывание рудников им также хорошо известно, и они умеют очень хорошо делать разные металлические вещи; столярная и токарная работа у них в совершенстве. Сверх того, они искусны в обделывании всех вещей, употребительных в домашнем их быту. А для простого народа какое еще нужно просвещение?

Правда, что у нас более знают наук и художеств; у нас есть люди, которые с неба звезды хватают, а у них нет! Но зато на одного такого звездочета мы имеем тысячу, которые, так сказать, трех перечесть не умеют. В европейских государствах есть великие математики, астрономы, химики, медики и проч., каковых, конечно, Япония не имеет, хотя, впрочем, японцам науки известны, о чем я имел случай упомянуть в повествовании о моих приключениях, но все сии ученые люди не составляют народа. Если же вообще взять народ, то японцы лучшее понятие имеют о вещах, нежели нижний класс людей в Европе. Приведу пример. Однажды простой их солдат, сидевший подле нас, взял в руки чайную чашку и, показывая на оную, спросил у меня: знаем ли мы, что Земля наша кругла и что Европа в рассуждении Японии находится в таком-то положении, причем означил он места их на чашке довольно близко того взаимного отстояния, которое и в самом деле сии две страны на земном шаре занимают. Многие из того же звания люди показывали нам фигуры геодезических измерений, любопытствуя знать, известны ли нам сии способы мерить и делить землю.

Что принадлежит до целительных сил разных свойственных их климату растений, то в Японии нет человека, который бы их не знал. Из них всякий почти имеет при себе несколько обыкновенных лекарств, как то: слабительное и т. п., которые они сами употребляют, смотря по надобности. Впрочем, должно сказать, что они наравне с другими народами не изъяты от глупых и часто вредных предрассудков лечиться пустыми, бесполезными симпатическими лекарствами, о чем было говорено в первой части.

Кроме людей знатных, участвующих в правлении, и ученых, все японцы имеют весьма слабое понятие о других народах, ибо политика их запрещает правительству распространять в государстве сведения о чужестранных нравах и обычаях, опасаясь, чтобы сие не послужило к развращению народа и не увлекло его от той цели, к которой мудрость их законов оный направляет: то есть жить в покойной тишине и изобилии. Географические сведения просвещенных японцев состоят в том, что они умеют показать на ландкарте, где какое государство находится и много ли оно занимает земли.