Записки капитана флота

2. Известно, что Хвостов неприязненным действием в селениях наших нарушил спокойствие народа, присвоив себе право воспользоваться пшеном и разными товарами, принадлежащими частным людям, и все собранное им имущество привез в Охотск, в числе коих находилась и наша воинская амуниция, состоявшая из лат, стрел, ружей и нескольких пушек. О первых вещах, Хвостовым взятых, японское правительство заключает, что от долговременности пришли в совершенную негодность, но последние по свойству своему не могут подвергнуться совершенной порче и быть включены в смысл такого заключения, как первые; следовательно, они должны быть японскому правительству возвращены, ибо впоследствии времени такие вещи могут представлять трофеи, как будто по праву завоевания от нас России доставшиеся; как оные от употребления не могут скоро повредиться, то, может быть, они в самом Охотске теперь и не находятся. Собрать же их из разных мест хотя возможно бы было, но по причине затруднений в пересылке из отдаленных мест японское правительство по скорости теперешних обстоятельств останется довольным, если от охотского начальника доставится особое свидетельство, что никаких вещей, Хвостовым с Мохнатых островов и Сахалина привезенных, теперь по строгом изыскании в самом Охотске не находится.

(Нужно здесь заметить, с какою тонкостью и учтивостью японское правление намекает (в простом даже мною переложенном смысле, а на японском языке, конечно, сие выражено в превосходной степени), что им все известно от возвратившегося японца Леонзайма, каким образом поступлено с их увезенным Хвостовым имуществом.)

3. Относительно случившегося в прошлом лете неприятного происшествия, упоминаемого в письме камчатского начальника, дается знать, что, приняв в уважение тогдашние обстоятельства, поступок начальника российского военного корабля по нашим законам признан был от японского правления справедливым, и потому в официальном нашем листе ничего об нем не упоминается, а о том, что японский начальник судна Такатай-Кахи увезен был в Камчатку против его воли, японское правление не знает, ибо в полученном тогда же из Кунашира от фнамоч Такатая-Кахи письменном объявлении упоминается, что он согласно со своим желанием отправляется на российском военном корабле в Камчатку с четырьмя своими матросами и одним мохнатым курильцем, которых начальник российского военного корабля взял силою.