Записки кельды

Вова раскрыл рюкзак и в считанные минуты распродал бо́льшую часть рыбы. Остатки мы вручили Анне с Лёней — для обзора, я же говорила. Пока эти трое между собой сговаривались и уже снова записывали видео с Вовиным рассказом про рыбу, я вспомнила про обещание ответов для прессы и подошла к переминающейся репортёрше.

— Три вопроса, — я посмотрела в девственно-пустые глаза… не поймёт… — Я разрешаю вам задать три вопроса. Первый?

— А!.. Почему вам не нравятся феминистки?

— Ну почему же, мне нравятся настоящие феминистки. В определённом смысле я и себя считаю феминисткой, поскольку выполнять рядом с мужчиной исключительно декоративную функцию я бы не смогла. А вот тех истерических психованных бабёнок, которые весь мир наводнили своими нездоровыми идеями, я действительно не уважаю. Потому что они — тупые курицы, которые не видят, что все люди — разные, что это хорошо, и именно в этом сила социума. Второй?

— Вы действительно не принимаете курящих?

— Вы невнимательны. Мы принимаем и курящих тоже. Только для курения нужно будет пройти за границу поселения.

— То есть, как вы сказали, за двадцать километров?

— Нет. Не за границу баронства, а за границу, допустим, посёлка, понятно? И это был третий вопрос.

— Ой, нет-нет, ещё один, пожалуйста!

Я посмотрела: Вова всё ещё что-то вкусно рассказывал про рыбу.

— Ладно, давайте.

Репортёрша закусила губу и меленько затряслась, видимо, выбирая из сонма роящихся в её головёнке вопросиков:

— Вы поставили в своём… э-э-э… обращении… довольно жёсткие условия. А вот если люди, например, не со всеми пунктами согласны, и захотят защитить свои интересы, м-м-м… права… например, представители сексуальных меньшинств тоже хотят иметь детей…

— Какие молодцы! — с жизнерадостным кретинизмом воскликнула я.

Оператор хрюкнул.

— Что? — не поняла деви́ца.

— А вы знаете, я ведь слышала о некоем занимательном эксперименте. Страну только забыла. В Африке, кажется, во всяком случае президент был однозначно чёрный. Так вот, когда к нему пришла парочка геев с аналогичными претензиями, он посадил их в тюрьму. Гуманно, в общую камеру. Сказал, как только кто-либо из них забеременеет — сразу отпустит обоих. Вот такая вот загогулина… — репортёрша приоткрыла рот и захлопала приклеенными ресницами, — Меня как-то возиться с тюрьмами не прёт, поэтому жить — пожалуйста. Бороться за права — увольте. С правами — на йух. Читайте по буквам. Вы же средство массовой информации, всё должно быть цензурно. Так что все борцуны за права дружно идут на йух. И там пусть имеют свои права в своё удовольствие. Всего доброго.

Хватит. Идиотия должна быть строго дозирована.

Я мило улыбнулась и пошла перекинуться напоследок парой слов с подругой, однако (вот оно, влияние на меня речевых традиций малых северных народов!) была снова перехвачена Мироном.

— Госпожа баронесса!

— Слушаю вас!

— Благодарю вас за моих ребят!

— Ну, теперь это — наши ребята, так что — вам спасибо.

— И тем не менее. Мы бы хотели поддержать ваш посёлок.

— Чем?

— Палатки, спальники, тушёнка… — он начал перечислять, широкими жестами загибая пальцы.

— Так, Мирон, пойдёмте-ка сядем, а то я всё время за вас переживаю. Стол широкий, там у вас будет меньше шансов случайно зацепиться. Я, конечно, рада буду видеть вас на нашем острове, но рады ли будете вы так же сильно как я — что-то я сомневаюсь, — мы сели, — Итак, вы хотите дать за своими людьми, так скажем, приданое?

— Ну, можно сказать и так. Что там они сами решат — их дело, но от себя нам бы хотелось, да.

— Дайте-ка я догадаюсь… Вы даже что-то привезли с собой в этой прекрасной камуфлированной машине? Да?

— Так точно, привезли.

— И на чём мы всё это богатство повезём? — Мирон подвис, — Вы, видимо, не в курсе, что до нашего острова добрый десяток километров по прямой. А с обходами и бродами больше пятнадцати выходит.

— Та-а-ак… И что делать?

— Могу предложить вам подождать нас. Мы доедем до острова, разгрузимся — и вернёмся где-то к двенадцати-часу. Или (я посмотрела в листочек с соотношением часов) к шести часам вечера.

— Давайте к двенадцати.

— Сейчас муж освободится, по времени уточним — вдруг у него уже какие-то планы.

— Я бы хотел ещё касательно сына переговорить: что нужно, чтобы устроиться? Может быть что-то конкретное, большое — на всех, раз у вас так организовано?