Записки летчицы У-2. Женщины-авиаторы в годы Великой Отечественной войны. 1942–1945

…Не могу забыть и бурю на Волге. Осенней ночью недалеко от Ярославля было тихо, наша баржа спокойно шла, привязанная толстым канатом к другой. Вдруг поднялся сильный ветер. Сначала на ровной глади воды стали появляться «барашки», затем волны все выше и выше поднимались и налетали друг на друга. Ветер быстро усиливался и уже стал серьезно «ходить» по поверхности баржи. Полетело за борт все — не только то, что было не закреплено, но даже столы и тумбочки. Вода стала заливать палубу. Наш легкий шатер из мешковины, устроенный на палубе от комаров, также быстро снесло за борт. Нас, детей, успели перетащить в каюту и закрыть от налетающего потока воды. Хорошо груженную баржу приподняло и бросило рядом. Раздался сильный треск от ее ломающихся балок. Было очень страшно. Нам казалось, что сейчас наша баржа разломится и мы все утонем. Но мы уцелели благодаря мерам, принятым капитаном парохода-буксировщика, который с началом бури развел наши три баржи в разные, далекие друг от друга стороны по реке. Буря быстро утихла. Мы все дрожали и смотрели на проплывавшие мимо деревья, вырванные с корнями, какие-то большие бревна, разбитые табуретки, лари, столы. Постепенно успокоились, пожалели о потерях, но радовались сильно — остались живы в такую бурю!

Кстати, о нашем пологе-шатре от комаров. Хотя он и спасал нас от назойливых насекомых, но ночью внутри полога нельзя было прислониться к нему, так как комары прокалывали своими хоботками ткань полога и ухитрялись сильно укусить.

Плавая с ранней весны до поздней осени на барже, мы имели возможность не только наблюдать за красотами берегов Волги, но даже была возможность перейти прямо с баржи (без трапа) на берег. Побегать, нарвать цветов, черемши, щавеля, чабреца и другой травки. Например, когда наша баржа поплыла по первому (старому) каналу, существовавшему до постройки канала Волга — Москва.

Такая тесная связь с родной Волгой давала нам возможность очень рано научиться хорошо плавать, крепнуть морально и физически. Так же как сибиряки чувствуют в себе силу духа и большие физические возможности оттого, что они выросли в Сибири, так и мы эту силу получали оттого, что мы волжане. Поэтому, например, когда в 1942 году на Кубани я оказалась в очень трудной ситуации, немцы были в 5–6 километрах, то воскликнула: «Я же с Волги!!! Переплыву и Кубань!»

Часто мы, уже подростки, свободно и надолго уходили из дома на реку с буханкой хлеба, ели его, макая куски хлеба в Волгу. Возвращались домой сильными, довольными и сытыми. В то время (1930–1940) Волга была чистой. Можно было спокойно пить ее воду без кипячения, зачерпывая в ведро сразу за бортом баржи, готовить пищу и чай.

Вместе со мной часто уходила на Волгу и Муся Бодрова, самая моя любимая подруга в школьные годы и на всю жизнь. Семья Муси переехала в Саратов и поселилась в нашем доме водников на улице Чернышевского. Отец Муси — Василий Семенович Бодров был большим военачальником-артиллеристом и имел в петлицах ромб. Но мы, дети всего двора, очень дружили с отцом Муси, всегда рады были побывать в их гостеприимной квартире и послушать его рассказы о простой, тяжелой деревенской жизни. Он советовал нам хорошо учиться в школе и больше читать книг. Муся училась в школе очень хорошо и помогала другим ребятам, особенно по русскому языку и литературе. Ее старший брат Иван стал летчиком и погиб в первые дни войны.

Василий Семенович Бодров летом 1941-го попал со своим соединением в окружение, с большим трудом они выбирались к своим. Хотя он и его бойцы сохранили оружие и партийные билеты, но Василия Семеновича долго и с пристрастием допрашивали в органах НКВД. Ему не раз задавали вопрос: «Почему вы не застрелились, а продолжали искать возможности выйти из окружения?»

Муся перед началом войны вышла замуж за своего однокурсника — студента Бауманского института. Решила уйти на фронт защищать Родину. О тех мытарствах, какие выпали на ее долю, она написала позже, когда уже стала известной писательницей, возглавляла Крымское отделение Союза писателей Украины, в книге «Мадонна с пайковым хлебом» («Роман-газета» № 8, 1990). Этот роман Марии Глушко (Бодровой) автобиографичен, но в нем отражена судьба миллионов наших женщин, которым выпало жить в то неимоверно тяжелое военное время.

Мария Глушко в каждом из двадцати своих изданных романов глубоко анализировала все стороны нашей жизни, поэтому неудивительно, что две ее книги были экранизированы. По повести «Елена Николаевна» был снят фильм «Каждый вечер после работы», а по роману «Год активного солнца» — одноименный телефильм в двух сериях.