Записки мелкотравчатого

Гей, гей, рам-да-да!В остров гончих напускать!

Запевало:

Ну-ка, ну-ка, запускай,Проровняйся, запорскай!

Хор:

Гей, гей…

— И прочее.

Хор на время умолкает; ловчий трубит сначала в рог и начинает во весь голос порскать и накликать на горячий:

— Га-эй, собаченьки! По-ди, по-ди, в лес, в лес! Га-эй, поди, поровняйся… — и прочее.

Тут один из охотников начинает шмыгать сначала одной, потом двумя ложками, очень верно подражая голосу собаки, собаки, попавшей на след зверя, а ловчий с полным одушевлением подваливает стаю и накликает на горячий:

— Га-эй, дружки, чуй его, чуй! Га-эй, собаченьки, тут шел, тут бежали, натеки, дружки! Вались! К нему! У-а! Дошел! Дошел! — и тому подобное. Тем временем к первым двум ложкам постепенно присоединяются остальные; гоньба закипает, хор поет:

Запевало:

Чу, Камшило, чу, Громило!К ним вся стая подвалила.

Хор:

Гей, гей, рам-да-да!

— И прочее.

Запевало:

Звонарю обидно сталоКак свалилася вся стая.

Хор:

Гей, гей…

Запевало:

Он по волку тут погнал.Лихо гончих оборвал…

Тут в момент полного разгара гоньбы ловчий подаст в рог по красному и кричит: «Береги в поля!»

Тем же порядком воображаемого зверя начинает травить кто-нибудь из борзятников, и если во время этой охотничьей оргии в числе слушателей есть кто-нибудь из охотников-господ, то хор тут же, именуя любимую собаку его своры, подпевает:

Барской своры кобель СкорыйСера волка подорвал!

И прочее.

И запевало поздравляет барина с полем, а тот обязан положить — золотую гривну[288] на смычок Звонарю[289].

Сверх этой очень длинной и однообразной песни охотники, по желанию графа и прочих, пропели еще любимую всеми, превосходно выполняемую хором и одушевленную общим атуканьем борзятников, песню, в словах которой, однако ж, при всем старании, я не мог доискаться надлежащего склада; она поется протяжным голосом и почему-то называется «Заря».

Темна ночка на проходе,День красный настает;(Младой) ловчий встает,В рога голос подает.— Вы, охотнички, вставайте,Лошадей, дружки, седлайте,На смычки собак смыкайте:Все готовыми ступайте.Выезжайте во поля,

Выступайте в острова,И по тем (темным) местечкам,Где есть озимь и лужечки.Там бывали русачки.Ну ж, снимай с собак смычки!Вдоль по острову ступайте,Проровняйся, пропорскай.

Снова отпускается изрядная порция порсканья и гуденья в рога, после чего хор добавляет:

Хор:

Ты, Затейка, натеки,Горкалушка, подхвати!Вот и стая вся взорвала,Горячо зверя погнала!

Ловчий:

А-у! А-у! А-у!

Доберись, миленькие!Чуй, дружки, чуй!У-лю-лю, у-лю-лю, у-лю-лю!Слушай! Береги в поля!

Хор:

Ты, Нахалушка, нагнись,Ты, Приметка, растянись,Ты разбей его, Разбой!Ты не выдай, Дорогой!

Все:

Ух! Ух! Ух! Дошел! Дошел!О-го-го, о-го-го, о-го-го!

Запевало:

Барин, с полем честь имеем поздравить!

Тут, как водится, следует новая подачка на ошейник Дорогому.

Нас подчевали чаем.

В сенях и вокруг избы, на вольном воздухе, охмелевшие уже охотники ходили с чашками в руках или сидели группами, беспечно и весело рассуждая о суетах мирских вообще и охотничьих в особенности; между прочим, в одном кружку шла речь о вчерашних событиях. Тут, как водится, не обошлось без спора, доказательств и возражений: одни утверждали, что им пришлось иметь дело с нечистой силой, другие опровергали их и ловко над ними подтрунивали. Дистаночный был тоже в числе почетных гостей; он, по-видимому, был очень доволен обществом и оказываемым ему вниманием. Было также заметно, что между начальником степной стражи и нашим мудреным ловчим утвердились доверие и приязнь.