Записки мудрой стервы

Интимная близость произошла банально, без «антуража», потому что отношения постепенно стали такими, что было бы странным подразумевать, что мы обойдемся без нее. Мы вели почти полусемейный образ жизни, вместе покупали продукты в магазине по списку, составленному его женой, потом медленно шли к остановке, потом он провожал меня до общежития, потом снова я затевала проводить его к его остановке. Мы встречались два года. Летом, во время студенческой практики, он просто убил меня тем, что, соскучившись, видите ли, приехал к нам домой в наш райцентр. Снять обручальное кольцо он не потрудился. Мама на все это посмотрела косо, но вроде поверила в то, что мы просто друзья. Потом он еще приезжал осенью к нам в колхоз, мы лазили по всяким сеновалам… А потом отношения пресеклись сами собой, потому что его вздорная, а вовсе не покладистая, как я уже узнала, супруга, настояла на переезде в Петербург. Было очень тоскливо, первое время я просто никак не могла избавиться от пустоты, и где-то года два дальше флирта с мальчиками моя личная жизнь не продвигалась. Я просто не могла обнаружить среди них кого-то, с кем мне было бы столь же интересно.

Но потом был мой следующий и очень кратковременный роман с женатым мужчиной, точнее, с мужчиной, находившимся в состоянии развода. Знаете, обычная такая история, когда лысеющий тридцатилетний журналист, живущий в бомондном кругу, начинает общаться с «чистой девушкой», выгодно отличающейся от «гадюки-жены», (которая, кстати, на момент развода должна была вот-вот родить второго ребенка, что моего нового возлюбленного не останавливало), рассказывает ей, как погиб его ум и талант из-за неудачной женитьбы… в общем, см. главу об интимофобии. Мне этот человек все же очень нравился… по крайней мере, нравился, когда он меня завоевывал, и наши отношения были трогательными, как в индийских фильмах. Нравился, пока на одном из, так сказать, светских раутов, он не увидел очень красивую блондинку-телеведущую, после чего сказки об отвращении к людям шоу-бизнеса были забыты, и в течение нескольких дней он мне даже не позвонил. Тогда я сказала себе: «Хватит. Пора замуж!» И для начала легла в больницу подлечить хронический бронхит.

А выйдя из больницы, отправилась в Питер. О нет, не для того, чтобы в одиночестве побродить по влажным мостовым. Мне предложили интересную работу, связанную, скорее, с историей, чем с психологией, и я решила подработать и развеяться одновременно. Телефонный номер моего теперешнего мужа я набрала, слегка выпив домашнего вина в гостях у тетки подруги, куда та меня отрядила ночевать. Диалог был краткий: «Ты где? Не ориентируешься в городе? Хорошо, я за тобой еду. Что? Жена? Ничего, ничего не скажет. Мы разведены. Да. Полтора года. Да, я помню, я помню все. Да, может быть, может быть и друг для друга. Но ведь я это только теперь понимаю…» Он вез меня к себе в такси в потоках дождя, а я, счастливая и обиженная одновременно, думала о том, что, не приедь я вот так спонтанно в Питер, вряд ли он стал бы меня искать. (Потом он скажет, что посчитал, будто я давно замужем.) И когда, приведя меня в комнату, он попытался вместе с плащом и свитером снять все остальное, я решительно сказала: «Нет». И добавила: «Только после загса. Теперь – так». Он мягко посмотрел на меня: «Что ж… Хорошо». Так что мой брак является типичным браком по расчету.

Когда много позже я лежала в больнице во время беременности, – ну вы знаете, что лежащие на сохранении женщины просто вынуждены проводить все время в откровениях о своей жизни, – одна молодая дама страшно поразила меня. Она рассказывала о своих прожитых с мужем днях, о его недостатках и достоинствах, ради которых она эти недостатки терпит (по моим подсчетам, вторых получалось много меньше, чем первых). Она сказала: «Знаете, девчонки, вот он, конечно, да, и ударить может, но он ведь про меня такое узнал, за что другой на его месте убил бы. Он узнал, что я совсем другого человека люблю».

«Как можно выйти замуж без любви?» – вопрошают чопорные старые девы. «Да особой любви, оно, конечно, у нас и не было», – вздыхают подчас пожилые пары, прожившие жизнь в счастье и гармонии. «Вот так ждала, ждала я принца, и дождалась, что на старости стакан воды никто не подаст», – плачет моя старенькая одинокая тетя. А моя Элка демонстративно подписывает свои мне электронные письма «Ассоль» и нянчится едва ли не со слезами с моей дочкой.

Как трудно бывает иногда сочетать в себе смирение и отвагу для того, чтобы по-настоящему осознать истину, кажущуюся такой неприятной и фальшивой, – ведь жизнь и любовь действительно немножко разные вещи.