Записки на полях соленых книг

– Хорошо, постараюсь запомнить, – она покачала головой, гадая о том, что еще мать раньше не рассказывала ей о своем детстве на Фолли-Бич и почему она ждала так долго.

– У тебя хороший голос, Эмми.

– Я отлично себя чувствую, – ответила она, даже не задумавшись об этом. – Все стало… лучше. Я начала бегать трусцой. Ну, наполовину ходить, наполовину бегать. Надеюсь, скоро буду пробегать всю дистанцию.

– В самом деле? Раньше ты потешалась над людьми, которые бегают для фитнеса.

– Я знаю. Хит, сын Эбигейл, едва ли не заставил меня приступить к тренировкам. Я выхожу почти каждое утро и пробегаю около трех миль, хотя иногда перехожу на шаг. Это действительно здорово.

– Надеюсь, ты пользуешься лосьоном от солнца.

Эмми улыбнулась.

– Ты говоришь прямо как Бен.

Обе немного помолчали, словно осознав, что она впервые мимоходом упомянула имя Бена. Казалось, обе ждали, когда на Эмми обрушится очередной приступ горя. Эмми по-прежнему ощущала горечь утраты, но теперь она была более мягкой; острые края сглаживались той жизнью, которую она вела в последнее время.

– Хочешь, я позову отца?

– Нет. На самом деле я хотела кое о чем поговорить с тобой.

– О магазине? Давай.

– Не совсем. О семье Рейнольдсов. Я знаю, что ты родилась гораздо позже, но надеялась, что ты помнишь, как твои родители или соседи говорили об одном старом событии.

– О чем?

– Ты говорила, что была знакома с Мэгги, невесткой Эбигейл. С той женщиной, которая когда-то владела «Находками Фолли».

– Точнее говоря, не просто знакома. В детстве я регулярно посещала ее магазин. Но я лучше знакома с Лулу, потому что она гораздо моложе.

– Ты помнишь Кэтрин, двоюродную сестру Мэгги? Ее называли Кэт.

– Я слышала о ней, но не знала ее; она умерла до моего рождения. Думаю, это случилось во время войны, – Пейдж немного помолчала. – Кажется, с ее смертью было связано нечто трагическое. Наверное, потому, что она была очень молода. Но это все, что я помню. Эбигейл может знать больше; Лулу определенно знает, поскольку она была родственницей Кэт. Эбигейл переехала на Фолли-Бич только после окончания школы. А что? Это имеет отношение к запискам в старых книгах?

– Не знаю, но в одной из книг я нашла письмо. Оно подписано Кэт, и почерк значительно отличается от почерка в других записках.

– Что за письмо?

Эмми глубоко вздохнула.

– Позволь мне прочитать его, а потом скажи, что ты думаешь.

Она развернула письмо и начала медленно читать. Прошло довольно много времени, прежде чем ее мать ответила:

– Это предсмертное письмо. Несомненно, она собиралась покончить с собой.

– Я тоже так подумала. Может, это как раз та самая трагедия, о которой ты говорила?

– Я в самом деле не знаю. Это случилось очень давно, но вроде бы моя мать упоминала… о чем-то таком. Тебе нужно спросить об этом кого-то еще.

– Сначала я попытаю счастья с Эбигейл. Лулу относится ко мне с определенным подозрением. Она не из тех, кто выглядит мягкими и пушистыми, ты же помнишь?

Пейдж цинично хохотнула, чего раньше никогда не позволяла себе при Эмми.

– Она всегда была такой. Когда она работала в магазине старшей сестры, то пугала детей своей мрачностью. Она почти никогда не улыбалась. Но я помню, как она давала мне конфеты, когда мама не видела. И каждый раз, когда я приходила в магазин, она выкладывала на прилавок книжки, которые могли мне понравиться. Там довольно долго существовала маленькая библиотека, где можно было брать книги на время. Помню, как она увлекалась книжками о Нэнси Дрю. Мама говорила, что когда мисс Лулу была моложе, она бродила по острову с лупой и фонариком и строила из себя маленького сыщика, в точности как Нэнси. После того как мама рассказала об этом, я больше ее не боялась.

Эмми нахмурилась.

– Она не говорила мне, что знала тебя, когда ты была девочкой. Интересно, почему.

Она представила, как мать пожимает плечами.

– Я уже давно вышла замуж и живу здесь, но помню, как люди говорили, что она так и не оправилась после «Хьюго», когда погибла ее сестра. Она всегда была тихой и замкнутой, но потом стала почти отшельницей. Думаю, если бы не Эбигейл, Джон и их дети, она бы не пережила этой потери.

Эмми подумала о Лулу в саду бутылочных деревьев, когда та спросила о Бене и назвала ее храброй. В пожилой женщине было много странного, и Эмми даже не пыталась в этом разобраться. Барьер, которым Лулу окружила себя, срабатывал очень эффективно… но его все же можно было преодолеть, если хорошо постараться.

– Я поговорю с Лулу, – внезапно решившись, сказала она.

– Ты дашь мне знать, что она скажет?

Эмми на мгновение замешкалась.

– Само собой, – наконец ответила она.

– Похоже, ты удивлена, что меня это интересует.

– Да, немного. Раньше ты никогда не заглядывала дальше нашего дома и магазина.