Записки неримского папы

У Артема не получилось включить телевизор с пульта (он хаотично жмет все кнопки и иногда случайно включает). По этому поводу мелкий распсиховался. Я ему говорю: «Вообще-то, интеллигентный человек не должен смотреть телевизор». Малыш посмотрел на меня глубоким, серьезным взглядом умных, проникновенных глаз и ударил пультом по голове. Из чего я делаю вывод, что либо мой оппонент не согласился с представленным тезисом, либо он у меня люмпен.

* * *

«Картина маслом», как говаривал товарищ Гоцман. Стою дома у высокого комода. На комоде лежит айпад (чтобы Артем не достал). На айпаде открыта электронная книга Ю. Б. Гиппенрейтер «Общаться с ребенком. Как?». Я читаю ее жене вслух. На ноге висит сынок, канючит, пытается стащить с меня штаны. Я трясу ногой, чтобы скинуть его, как прицепившуюся кусачую собачонку, приговаривая: «Да отстань ты уже! Иди в кубики поиграй. Не до тебя сейчас». А сам при этом произношу вслух: «…папе необходимо заниматься сыном, наладить с ним теплые, дружеские отношения».

* * *

Мой младший брат, балагур и вертихвост Александр, в честь которого (и еще четверых наших родственников) мы когда-то чуть не назвали Артема, лежит на детском коврике у меня дома и читает мелкому вслух книжку Барто. В какой-то момент ему это наскучивает, и он продолжает чтение с интонацией Бродского, нараспев и грассируя, очень похоже. «На-а-а-аша Таня гр-р-ромко пла-а-ачет…».

Артем, не проявлявший особого интереса, вдруг бросает жевать диван, стремительно подползает к брату и замирает. Пока тот декламирует таким вот немилосердным образом про тонущий мячик и далее, сынок не шевелится, хотя поза крайне неудобная, до степени йогической. Когда брат утомляется окончательно и откладывает книжку, Артем буквально бросается к ней и начинает судорожно листать страницы. Всем своим видом будущего интеллектуала и доктора филологических наук малыш как бы при этом восклицает: «Иосиф Александрович, любезный, как же это я вас сразу на узнал…»

* * *

Жена уехала утром по делам. Я остался с Артемом, и мне впервые пришлось укладывать его на первый полуденный сон (обычно это почетная обязанность жены). А для этого предусмотрена целая цирковая программа. Перед тем как положить в кроватку, малыша нужно сначала покачать на руках, восседая на большом фитбольном мячике и подпрыгивая на нем. При этом необходимо включить поющий ночник с тремя детскими песенками в ротации. Если Артем долго не засыпает, это еще то музыкальное изнасилование получается. Хорошо хоть, что там не полный репертуар Стаса Михайлова записан – все три его песни.

Я сосредоточился на выполнении концертно-развлекательной программы. Не без страха. Во время этих молодецких прыжков верхом на мяче существовал риск растрясти свои уже не прочно закрепленные внутренние органы. В разгар действа я решил посмотреть, какое впечатление это производит на сына. И даже на несколько секунд перестал скакать.

Артем лежал у меня на руке и улыбался мне во всю мощь своего шестизубого рта. Потом он начал причмокивать и смешно жмуриться, а сквозь причмокивание и зажмуривание продолжал улыбаться. Где-то внутри меня вдруг разлилось целое озеро такого теплого и стопроцентно очищенного чувства, что у меня даже побежали по спине мурашки. Нежность, любовь, привязанность, преданность – это все какие-то полуслова, а прелесть этого чувства была в том, что оно не нуждалось в словах.

Я смотрел на спящего шестизубика и думал о том, зачем люди вырастают. Мир был бы так прекрасен, если бы состоял из детей.

* * *

У Артема – период клоунских рожиц. Не знаю, есть ли такой официально в педиатрии. Может, называется по-другому. Это когда малыш тестирует мимику и лепит из своего лица-колобка разные умопомрачительные конструкции. Всех это забавляет, а мне мешает. Бывает, сижу я в экзистенциальной прострации, думаю о чем-то грандиозном. И такое внутри меня метафизическое напряжение, что еще немного дихотомий – и пукну, пардон. Глаза с поволокой, гляжу в бездну. И вдруг передо мной выплывают два неодинаково сощуренных глаза, разнонаправленные брови, раздутые щеки, нос набекрень и рот дудочкой – это Артем принес свое очередное новое лицо показать. Каждый раз застает меня врасплох и ставит в неудобное положение. Ведь окружающие не видят моей метафизической бездны, а только слышат, как я пукаю от неожиданности, пардон.

* * *

Я же был суровый мужик. Вместо зарядки гнул подковы, ездил на работу на танке, а на завтрак ел гвозди. Что со мной стало? Например, недавно увидел свои носки рядом с Темкиными на батарее в ванной и чуть не прослезился. Теперь гадаю, действительно ли это настолько умилительно, как мне кажется, или отцовство окончательно размягчило мне мозг?

* * *

Русские пословицы не дураки сочиняли. Есть в них глубокая практическая мудрость. Недавно почувствовал ее на кончиках пальцев, что называется. На примере идиомы «тянуть одеяло на себя».