Записки ночного сторожа

Потом наша беседа незаметно перескакивает на оценку общей ситуации в мире. Я с любопытством слушаю точку зрения Кандидата, хотя согласиться с ней не могу. Но у меня нет и аргументов против. Физик пытался что-то возразить, но махнул рукой. Сейчас в Мире, говорит Кандидат, есть три силы: мы, Китай и США. Они непримиримы. Причем, в основе вражды лежат глубочайшие расовые причины, а не вражда двух систем, не экономика и т. д. Расовые причины лишь преломляются через экономику, идеологию и т. д. Это в высшей степени важно понять. Это мы уже слышали, говорит Физик, от Адольфа Гитлера. Чушь, говорит Кандидат. Это похоже, но это совсем не то. Сравните христианство и мусульманство. Похожи. Но не одно и то же. Ищите различия, а не сходство. Надо различать два понятия расы: биологическое и социальное. Раса в социальном смысле есть обширное человеческое объединение, ядро которого образует группа лиц с определенными биологическими расовыми признаками. Прочие лица испытывают на себе их влияние до такой степени, что начинают себя вести так, как будто бы они и сами суть представители этой группы. Они испытывают влияние, но не из них исходит инициатива. Не в них источник их бытия как данной специфической общности. Бывают периоды в истории, когда именно некоторые расовые признаки, преломляясь через историческую судьбу объединения, оказываются решающими. Это бывает редко. Но бывает. Сейчас такой случай. Причем, нет высших или низших рас. Есть разные расы. Сейчас — три основные. И каждая из них, учитывая опыт истории, способна привести человечество к одному и тому же результату. Разница в деталях. Но — при условии уничтожения или подчинения двух других. Примирение невозможно именно по расовым причинам. У Двурушника в книге все это разобрано досконально. Я не читал книги Двурушника, говорю я, так что разъясни подробнее. Но Кандидат махнул рукой. Все это похоже на правду, сказал он. Но мне это не кажется убедительным. Вернее, я бы не хотел, чтобы это было так. Я за то, чтобы все жили и жили по-своему. Я тоже, говорю я. Но я все же хочу этот вопрос изучить: я должен знать, как на самом деле. Зачем это тебе, спрашивает Физик. Я старомоден, говорю я. Я чувствую себя неполноценным без связи с прошлым и без понимания возможного будущего.

Чин забыл оставить нам деньги на новые замки и не договорился с нами об оплате этой работы. За врезание замков дерут ой-ой какие денежки, сказал Физик. Пусть Чин выяснит сам, сколько. Пусть сам купит замки. И денежки за это пусть платит тут же. Иначе делать не будем. Так и решили. Позвонили Чину. Чинша, напуганная кражей, согласилась на все наши условия. Только попросила, чтобы замки купили мы сами. Она оплатит все. С женщинами все-таки лучше иметь дело, сказал Кандидат. Смотря с какими, сказал Физик. Как идут дела у твоей соседки-стервы? Отлично, сказал Кандидат. Она стала совсем другим человеком. Страдания облагораживают. Безусловно, сказал Физик. Переломай ей другую ногу и женись. Лучше бабы не сыщешь во всем Ибанске.

Прогресс

Раскроешь книгу древнюю,Застынешь, поражен.Чем был Ибанск? Деревнею.

И как преображен!Родясь, в пластмассу какаем,А писаем в капрон.Чуть год — и мы уж квакаемНе «ма», а «сиклотрон».Отдвинув кашу манную,

Глазами жрем Футбол.И в даль телеэкраннуюВопим истошно: Гол!!!Короче, интервью, автомобиль, колготки, виза,Симпозиум, транзистор, хромосома, телевизор,Дубленка, холодильник, джаз, аспирантура,

Без штук таких уже немыслима ибанская культура.Но свято мы храним былое постоянство.Как встарь, веселие души у нас есть пьянство.Как прежде, ширится, не ведая износа,Система общего взаимного надзора и доноса.И если розовые снять осмелится иной очки,

Как прежде, скопом налетим и разорвем в клочки.Как прежде, в светлый, в темный ли моментВ тоске о стенку бьется головой интеллигент.Но даже тут ушли вперед от дедов внуки:Их стенка строилась тяп-ляп, а наша — по науке.

Эстет