Записки о большевистской революции

Сегодня утром Троцкий сообщил мне о высадке в Мурманске двух тысяч английских солдат. Немцы (я встретил в приемной Троцкого трех атташе посольства), едва узнав об этом десанте, запросили правительство Советов, рассчитывает ли оно силой противодействовать явно противоречащей Брестскому договору военной операции. Их немедленное предложение о военной помощи было отклонено. Однако сами противники не скрывали — если станет очевидно, что между большевиками и Антантой существует негласное соглашение, или же Красная Армия окажется неспособной сбросить союзников в море, они оставляют за собой право выступить вместе с войсками Советов, а при необходимости — против них.

Хотя Троцкий задолго предвидел эту высадку, им владело простительное огорчение. Он сказал мне, что Совет Народных Комиссаров уже рассмотрел возможность предъявления ультиматума, затем, если он не возымеет действия, в кратчайшие сроки объявления войны Франции и Англии.

Я задаю ему вопрос, который интересует только тех, кого он интересует. Какова будет в случае объявления войны судьба союзнических миссий? После того как в этом разговоре Троцкий констатирует, что Россия фактически находится в состоянии войны с Центральными империями, я замечаю, что продолжающиеся между австро-немцами и советскими войсками боевые действия на украинском и южном фронтах не привели к разрыву дипломатических отношений. Похоже, есть не больше причин тревожить представителей Антанты, чем посольство Германии и ее свиту, какими бы напряженными в будущем ни были наши отношения. Троцкий, улыбаясь, отвечает мне, что наркомы еще не поднимали этот, очевидно второстепенный, на их взгляд, вопрос.

В свое время можно было легко и теперь все еще, по моему мнению, возможно убедить правительство согласиться на интервенцию (если она будет действительно решительной и действительно неизбежной), обязавшись по собственной инициативе не бороться против Советов и оказывать им военную поддержку не против контрреволюции, — борьба с ней их внутреннее дело, — но против Германии, когда большевики, зажатые между воюющими группировками, будут вынуждены делать выбор.

Поняли ли, наконец, в Париже и далее, что единственно эффективной могла бы быть лишь большая англо-франко-японская интервенция, что до тех пор, пока Япония и Соединенные Штаты не придут к договоренности, бессмысленно и опасно бросать угрозы и гордо трубить об интервенции. Наша храбрость на словах куда больше, чем беспокойство большевиков, усугубляет их враждебность. С каждым днем все отчетливее вырисовывается их необыкновенно тонкая, несмотря на кажущуюся грубость, политика.

Франция и Англия, безусловно, еще долго не будут иметь возможности задействовать в районе Белого моря значительно больше, чем две-три дивизии, необходимые, чтобы удержать — но не более — этот уголок мерзлой земли. Таким образом, Советам с этой стороны угрожает лишь относительная опасность.

Смертельная опасность возникла бы со скорым появлением нескольких японских дивизий, которые вооружат и поддержат чехословаков, захватят Транссибирскую магистраль и подготовят переброску семи или восьми армейских корпусов. Эти корпуса, которые установили бы связь с англо-французскими силами, имели бы основной задачей занять бассейн Волги и притянуть к этому району значительное количество австро-немецких частей.

Таким образом, большевики должны любой ценой, иначе говоря, ценой достаточных уступок отвести угрозу японской интервенции. Они понимают, что Соединенные Штаты без радости согласятся на вторжение японской армии в Сибирь, откуда никакая русская сила, никакая сила Антанты не будут в состоянии ее изгнать. Экономические претензии Соединенных Штатов в Сибири очевидны и, похоже, непримиримы с японскими намерениями. Позволит ли Вильсон японцам заправлять в этом богатом крае, обладание которым обеспечит им гегемонию на Дальнем Востоке и разрушит все сладкие мечты, лелеемые американскими капиталистами?

Констатируя и по сей день неослабную враждебность Франции и Англии, большевики вот-вот от них отвернутся. Но они приложат все усилия, чтобы остаться в хороших отношениях с Соединенными Штатами, чтобы еще больше подогреть их тревогу и еще больше противопоставить их Японии. При необходимости они привяжут к себе Вашингтон обещанием или предоставлением любого рода преимуществ. Одновременно они заявят, они уже заявляют Токио: «Союзники хотят втянуть вас в трудное, кровавое, сомнительное дело. Вы сунете палец, потом руку, а вскоре и целиком окажетесь в жерновах. Поражение или полупобеда вам ничего не сулит. В случае победы Соединенные Штаты и Англия договорятся с Германией, чтобы сократить до минимума вашу долю. Мы готовы мирно и бесплатно дать вам то, в чем союзники отказали бы вам после завершения дорогой военной интервенции: право контроля за железными дорогами, как построенными, так и теми, которые будут построены, право пользования рисовыми угодьями и рыбными промыслами, право на необходимые вашей промышленности горнодобывающие концессии».