Записки о большевистской революции

Замечательная программа коммунистической партии уже не просто программа. С каждой неделей скрупулезный наблюдатель отметит новые и плодотворные достижения. Большевики понимают, что прежде, чем социалистический механизм заработает без сбоев, пройдут месяцы, годы. Сбросить контрреволюцию и восстановить порядок в той России, которая всегда была страной беспорядка и которую война и революция повергли в полную анархию, уничтожить коррупцию в стране взяток, победить спекуляцию, организовать, обучить самый отсталый пролетариат Европы — все эти основные цели российского рабоче-крестьянского правительства кажутся громадными и неподъемными для человеческих рук. Российский народ, самодержец своих судеб, верит в себя. Я разделяю его веру. Не знаю, доведет ли он начатое до конца, но я уверен, что он пойдет далеко, очень далеко, так далеко, как никогда еще ни один народ, отправлявшийся в свое время в поход за идеалом.

Каковы бы ни были мнения об успехе этой попытки, казалось бы — каждый демократ, каждый человек, достойный называться человеком, должен был бы с почтением преклониться перед восхитительным начинанием этого великого народа, идеалиста и мистика, необразованного и наивного, но пылкого и жаждущего справедливости, народа, которого, зная, нельзя не любить, народа, который в силу всей своей бесконечной доброты стал выше потешающихся над ним и глупо его презирающих образованных варваров, догнал и одним рывком превзошел достигнутый самыми передовыми нациями уровень цивилизованности, созидая собственным разумом, собственными руками и собственной кровью эру братства. Казалось бы, ни один действительно гуманный человек не сможет отказать в помощи, поддержке делом и чувствами этим строителям лучшего человечества.

Что же мы видим? Все страны мира, страны Антанты, Центральные империи, нейтральные государства клевещут, оскорбляют, подвергают яростным нападкам русскую революцию, то есть русский народ. Цель, похоже, у них одна: уничтожить эту революцию. Девять месяцев они не прекращают борьбы против большевиков; изнутри — оплачивая, поддерживая, подстрекая контрреволюционное движение, саботаж на производстве, транспорте и в обеспечении продовольствием, организуя анархию; извне — стремясь уничтожить зарождающуюся и хрупкую Красную Армию, блокировав Советскую Россию, отрезав ее от житниц, оккупировав районы, дававшие ей зерно, уголь, нефть, железо, и ее основные промышленные центры, усугубляя всеми средствами разруху, безработицу и голод.

Если великий опыт, начатый рабочими и крестьянами России, сорвется, в неудаче больше нужно будет винить не утопизм большевистских лидеров, не недостаточный культурный и технический уровень русских трудящихся, не сопротивление экспроприированной буржуазии, но могущественные капиталистические правительства мира, которые ведут непримиримую борьбу с Советами.

Российские крестьяне и рабочие работают и страдают ради своих собратьев, во имя того, чтобы положить конец эксплуатации человека человеком. Сплотившись с российской буржуазией, капиталистические правительства, верные слуги эксплуататоров пролетариата, хотят любой ценой сохранить власть капитала над трудящимися классами. И поэтому они поклялись убить Русскую революцию.

Москва. 26 июля

Дорогой друг,

Если Мартовская революция была в основном протестом против войны, Ноябрьская революция стала для русского народа способом еще отчетливее заявить о своем стремлении к миру.

Ошибочно пытаться противопоставлять ей по этому вопросу о войне героические армии Французской революции. В 1793 г. войну зажгла революция. В 1917 г. война зажгла революцию. Русская армия, измученная, обескровленная, как никакая другая, продолжающейся три года военной кампанией, без оружия, без боеприпасов, без продовольствия, преданная прогерманскими генералами, доведенная до распада анархией царизма, растревоженная революционным вихрем, не хотела и не могла более воевать.

Правительства Антанты не смогли или не захотели это понять. Игнорируя или презирая факты, они неизбежно совершали одну ошибку за другой.

Они отказали своим социалистам в паспортах для поездки на Международную конференцию в Стокгольм, где от германских социал-демократов подавляющее большинство антантистов и нейтралов могло потребовать либо объявить смертельную войну своему кайзеру и пангерманистам, либо быть исключенными из Рабочего Интернационала.

Они отказались пересмотреть свои цели в войне. Их империалистический характер, противоречащий обтекаемым общим заверениям руководителей государств Антанты и ясным заявлениям Вильсона, был категорически раскрыт публикацией большевиками секретных договоров.

Они отказались подписать перемирие одновременно с русскими и немцами.