Записки о большевистской революции

Я ответил Троцкому, что если союзники не хотят участвовать во всеобщих переговорах, они, должно быть, еще меньше думают о заключении сепаратных сделок. Очевидно, что если бы Антанта действительно вела параллельные и сепаратные переговоры с Центральными империями, — то есть велись бы одновременно, с одной стороны, русско-германские и, с другой — франко-германские переговоры, — она бы сыграла на руку Германии, которая, опираясь то на одних, то на других, обеспечила бы себе легкий успех и там и там.

Ясно также и то, что союзники, по крайней мере, если они не признают себя побежденными, не могут позволить Германии обеспечить себя на востоке территориальными аннексиями и экономическими преимуществами, которые в более или менее короткий срок дадут ей возможность победить и уничтожить Западную Европу.

Мои аргументы задели Троцкого. Но не убедили. Я считаю, что подобное состояние духа опасно для нас, потому что опасение, что сепаратный мир может быть заключен за счет России, может подтолкнуть русскую делегацию к ненужным уступкам. Троцкий, кстати, заверил меня, что даже если союзники предадут Россию (такая точка зрения может казаться на Западе парадоксом), русские не предадут революцию и будут следовать своим принципам.

Мне бы очень хотелось, чтобы конкретные заявления союзнических правительств доказали большевикам, что их опасения беспочвенны.

Я добился от Троцкого обещания, что он примет Шарля Дюма. Встреча была назначена на вчера. Инцидент с французской миссией настроил его отложить эту встречу. В связи с его отъездом в Брест она откладывается еще. Жаль. Я долго беседовал с Дюма^{90}

, показал ему кое-какие из моих ежедневных записей. Он уже слышал объяснения нашего посла. Он мог судить, сравнивать, и я знаю, чью сторону он занял. Я был, кстати, в этом совершенно уверен.

Петроград. 24 дек. (6 янв.)

Дорогой друг,

Собираясь ехать в Брест-Литовск, Троцкий говорил мне, смеясь: «Беру вас с собой!» Велик был соблазн проделать это путешествие инкогнито. Но я слишком хорошо представляю, какое негодование это бы вызвало, и не без оснований, поэтому я даже и не думал обращаться к начальству за разрешением на отъезд. Какой бы был скандал! Военные и классические дипломаты из всех людей, похоже, меньше всего способны действовать в современных условиях. Пребывая в плену тесных рамок, самые умные из них не могут понять ни величие, ни глубину явлений, потрясающих мир. Они ничего не знают об идеях социализма, о чаяниях народов, о великом загадочном движении, которое властно, подобно инстинкту, влечет русские массы по самым трудным и запутанным дорогам к чистейшему идеалу всемирного братства. Удивительные события, которые мы наблюдаем, оставляют их в непонимании и растерянности. Они замечают лишь их внешние беспорядочные проявления, ограничиваясь констатацией растущей анархии, и отказываются верить в то, что за этим беспорядком скрыта огромная красота, энтузиазм и будущий новый порядок в человеческом обществе.

Они смотрят и не понимают и поэтому бездействуют, и события развиваются без них, а значит — против них. Вот-вот будет слишком поздно. Единственные, кто в Европе, похоже, в состоянии верно оценить значение русских событий, влияние, которое они неизбежно окажут на весь мир, — это социалисты, больше других приблизившиеся к идеалу, более гибкие, более маневренные, чем остальные, единственные, кто знает, на каких левых принципах будет завтра строиться Европа, единственные, кто обладает комплексом политических и экономических учений, которые позволят сначала уничтожить прошлое, а затем организовать будущее.

Вот почему, когда официальные лица приходят в ужас оттого, что большевистские лидеры один на один сталкиваются в Бресте с лучшими дипломатами и самыми блестящими деятелями Центральных империй, я стараюсь их успокоить. Я убежден, в частности, что Троцкий способен лучше, чем кто-либо в России, — я не хочу сказать, чем все европейские политики, — достойно защищать новую Россию, и знаю, что, твердо опираясь на великие принципы революции, он легко даст отпор в дискуссиях Кюльманам^{91} и Чернинам^{92}.