Записки о французской революции 1848 года

Если Франции, как протестанизму, предстоит выдержать Тридцатилетнюю войну{215}, – она идет уже не 36 миллионами своего народонаселения, но «comptant dans son système d'alliés la Suisse, l'Italie et les peuples émancipés de l'Allemagne, elle marche déjà à la tête de 86 millions de confédérés et d'amis»[226]

.

Этот блестящий призрак Л<амартин> заключил при всеобщих «браво»: «Le bonheur ou la gloire de cette situation sont tout entiers à la République. Nous en acceptons seulement la responsabilité et nous félicitons toujours d'avoir paru devant la représentation du pays, en lui remettant la paix, en lui assurant la grandeur, les mains pleines d'alliances et pures de sang humain!»[227]

Народ, однакож, не разделял убеждений, будто все побеждено в мире невещественным влиянием Франции, как в конце увидим.

Таким образом, [в сокращении] все отчеты, нами представленные вкратце, имели одинаковое значение. Правительство передает Собранию Францию, изломанную, измученную, почти безденежную, а главное, совершенно не знающую собственного своего облика, но в которую закинуты отчасти людьми правления, но более обстоятельствами, глубокие и плодотворные семена для будущего. Собранию предстояло сберечь и вывести их на свет…

В это же самое заседание Собрание и показало, что значат все его аплодисменты. Надо сказать предварительно, что главная задача [состояла] положения состояла в основании Правительства. Слухи в городе носились чрезвычайно разноречивые. Одни утверждали наклонность Палаты составить Правительственную комиссию, другие – намерение обойтись без нее, посредством прямого выбора министров. Всего более занимало головы опасение, в случае принятия [комиссии] первого проекта, весьма возможное исключение Ледрю-Роллена, исключение, которое могло подать повод к первой стычке народа с Собранием. Г. Дорнес{216}

, вероятно, после предварительного соглашения с партией «National», решился, для отстранения опасных споров, вырвать согласие на Правительственную комиссию с Ледрю-Ролленом у Палаты невзначай, сюрпризом. Тотчас же, по окончании отчетов, он вошел на кафедру и предложил [за услуги] объявить Временному правительству благодарность за услуги, им оказанные государству, qu'il a bien mérite de la patrie[228], a потом вдруг перешел к предложению составления Правительственной исполнительной комиссии (Commission executive) из 5 членов (Les cinq membres sont). Но он уже не мог закончить. Адский шум и вопль заглушил слова его. Палата не хотела слушать имен, не хотела подчиняться неожиданному предложению о комиссии и после неимоверного [смущения] смятения отослала его в свои бюро, которые должны были назначить 18 комиссаров для обсуждения всего дела. Изъявление благодарности Временному правительству от имени отечества нашло сопротивление в Барбесе. «Прежде свершения этого акта, – сказал он, – il faut qu'il s'expliquât sur une foule d'actes, sur les quels il a gardé jusqu'à ce jour le silence et qui n'ont pas peu contribué à le rendre impopulaire (Murmures). Je veux qu'il nous dise quelle part de responsabilité lui revient dans le massacre de Rouen (à l'ordre!)»[229]

.

Несмотря на сопротивление, Барбес продолжал: «Je veux que le gouvernement s'explique sur les tueries de la garde nationale (шум) qu'il nous dise comments ont été massacrées les colonnes belges, comment ont été sacrifiés les Italiens, les Polonais… jusque-là j'attends… j'attends au nom du peuple!»[230]

После изъяснения прокурора Сенара касательно руанских дел, Палата огромным большинством утвердила благодарность Пра<вительст>ву, но с замечанием, что каждый частный акт его может в случае нужды подлежать разбору.