Записки о Галльской войне

82. На эти работы и соображения пошло два дня. На третий день часть работ Цезаря уже подвинулась вперед. Чтобы помешать их окончанию, неприятели дали около девятого часа боевой сигнал, вывели легионы и выстроили их у самого своего лагеря. Цезарь отозвал свои легионы с работы, приказал собраться всей коннице и также построил все свои силы в боевую линию: предположение, что, вопреки доброму мнению о нем солдат и своей общепризнанной славе, он боится боя, могло бы очень повредить ему. Но те же самые, уже известные нам, основания удерживали его от решительного сражения, и теперь еще более, чем прежде, так как, ввиду краткости расстояния между фронтами, даже обращение противников в бегство лишь немного содействовало конечной победе. Ведь лагеря отстояли друг от друга не более чем на двести футов. Две трети этого пространства занимали оба фронта, и только одна треть оставалась свободной для атак и для боя. В случае сражений даже совершенно разбитая сторона, вследствие близости лагеря, нашла бы в нем убежище. Поэтому Цезарь решил давать отпор атакам неприятеля, но самому не вовлекать его в бой.

83. Афраний образовал из пяти легионов две боевых линии, а третью, в качестве резерва, занимали вспомогательные когорты. Фронт Цезаря также состоял из трех линий, но в первой линии было по четыре когорты из его пяти легионов, за ними следовали, в качестве резерва, по три, а затем снова также по три когорты из соответствующих легионов; стрелки и пращники стояли в центре, конница прикрывала фланги. Такое построение, по-видимому, соответствовало тем целям, которых твердо держались обе стороны: Цезарь не хотел сражаться иначе, как по необходимости, Афраний желал помешать окончанию осадных работ Цезаря. Выжидание затянулось надолго, и оба войска простояли до захода солнца друг против друга, а затем вернулись в свои лагеря. На следующий день Цезарь приступил к окончанию начатых укреплений, а противники стали нащупывать брод на реке Сикорисе в надежде на возможность переправы. Заметив это, Цезарь переправил через реку легковооруженных германцев и часть конницы и расставил по берегам ее частые посты.

84. Наконец, неприятели, чувствуя стеснение во всем, продержав обозных животных уже четвертый день без корма, оставаясь без воды, дров и хлеба, обратились с просьбой об открытии переговоров, и притом по возможности в таком месте, которое было бы недоступно для солдат. В этом Цезарь им отказал и согласился только на публичные переговоры, если они их пожелают. Они дали в заложники сына Афрания и явились на указанное Цезарем место. Перед лицом обеих армий Афраний сказал: ни на них, ни на солдат не следует гневаться за то, что они пожелали соблюсти верность присяге, данной ими своему главнокомандующему Гн. Помпею. Но они уже достаточно исполнили свой долг и довольно испытали мучений, перенеся нужду во всем: точно диких зверей, их загнали в ловушки: их не пускают к воде, им не дают свободы движения; тело отказывается уже выносить страдания, душа – бесславие. Поэтому они признают себя побежденными и усердно просят: если у Цезаря есть для них какая-либо жалость – не считать необходимым прибегать к крайне суровой каре для них. Все это было сказано в высшей степени смиренно и покорно.