Записки о капитане Виноградове

Подождав, пока толпа внизу рассосется, майор вернулся в зал – там оставались либо самые отчаянные любители экзотики, либо те, кому о своей репутации заботиться уже не имело смысла.

Второе, неформальное отделение шоу проходило в теплой, почти семейной обстановке. Сначала маленькая, смуглая профессионалка продемонстрировала чудеса древнейшего из эротических искусств на довольно меланхолическом блондине. Оба были голые, пахли пряностями и поначалу мерзли. Затем, под поощрительные хлопки зрителей, цыганистого вида хлопец потрудился руками, ногами, а также целым рядом других частей тела над сладко постанывающей партнершей. Их сменила парочка губастых и языкастых подружек…

Завершилось действо на бис – пулянием теннисными мячами в цель из совсем уже непотребного места.

– Ну как, Саныч? Пойдем примем «Абсолютика». – Манус возник за спиной Виноградова, похожий на северного медведя, но более злой и веселый.

– Я же на работе, – напомнил Владимир Александрович.

– Плевать! Считай, уже закончили.

– Как скажешь, – отстегнул Виноградов табличку, – а как насчет?.. Чтоб не забыть.

– Мудрая мысль! – Приятель достал из кармана заранее приготовленные купюры и отдал их Владимиру Александровичу. – Пошли?

– Побежали! – поправил довольный Виноградов. Неловкость между ними исчезла: ерунда, что такого, раньше один другого выручал, случалось, теперь – такая полоса… – Спасибо! Сочтемся.

– О чем ты говоришь?

Через минуту оба уже заходили в так называемую малую гостиную. Небольшое по сравнению с залом, с интерьером в стиле барокко и великолепной акустикой, это помещение сегодня использовалось для особо избранных приглашенных, утомленных и сутолокой, и обжорством, и голыми существами. Раньше, в начале века, владевшие особняком князья Голицыны-Ростовские устраивали здесь концерты заезжих знаменитостей, но уже начиная с понедельника в малой гостиной клиенты будут соответствующим образом настраиваться, прежде чем пройти дальше, в отдельные кабинеты. Если верить обещаниям управляющего, для обеспечения психологического комфорта посетителям с двадцати до полуночи будет играть струнный квартет лауреатов. Предполагались также выступления заезжих и местных мастеров разговорного жанра, вокал и встречи с кандидатами в депутаты.

Говорят, это очень влияет на потенцию…

– О, это мы вас удачно застали! – потряс набитой о физиономии, мешки и макивары клешней Михаил.

– Какие люди! И без охра-аны…

Прислуга уже погасила светильники, оставив только дежурную люстру. Если не принимать во внимание вышколенных, без единого лишнего звука снующих между столиками официантов, в гостиной Виноградова с приятелем дожидались только двое: Саша Следков и мужчина значительно старше, в кремовой тройке и черной рубашке с расстегнутым воротом.

– Эй! Это не убирай пока. – Следков размашистым, барственным жестом обвел прилегающее пространство стола. Отсеченными от процесса наведения порядка оказались несколько початых бутылок, два блюда с бутербродами и куски ананаса в хрустальном вместилище.

– Слушаюс-с-сь… – отреагировал официант и переключился на новый участок работы.

– Я думал, вы уже смотались, – деловито плеснул водки себе и Владимиру Александровичу Мишка Манус. – Дай-ка мне вот этого вот… с рыбкой!

– Ну извини. – Следков развел руками шутливо и протянул виноградовскому приятелю сразу целую тарелку: – Закусывай, мы – уже.

– Но пить-то будете?

– Отчего же? Конечно!

– Да! – спохватился уже примерившийся было к стопке Манус. – Вас ведь знакомить не надо?

– Ну… – пожал плечами Владимир Александрович.

Самого Следкова, основателя и вождя крупнейшей в регионе охранной ассоциации «Заслон», Виноградов знавал еще старшиной милицейского спецназа. Друзьями близкими они не были, но несколько раз жизнь предоставляла то одному, то другому возможность обменяться услугами – подчас достаточно деликатными и требовавшими безусловного взаимного доверия. Соратники называли Следкова Папа, посторонние – Железный Винни-Пух, за внешнюю неуклюжесть и уникальные бойцовские качества. Впрочем, второе прозвище вороватые журналисты в последнее время приклеили к Егору Гайдару, и из местного обихода оно почти вышло.

Следковского собеседника Владимир Александрович раньше не встречал. Манерой одеваться и аксессуарами – массивная золотая цепь на шее и перстни, то ли два, то ли три – мужчина напоминал классический образ итальянского мафиози. Усиливалось это впечатление южным разрезом достаточно близко посаженных глаз и профилем, характерным для тех мест, откуда недавно вернулся Виноградов. Несколько нарушая шаблон, выделялись две резко прочерченные носогубные впадины, встречающиеся на лицах вечно голодных фанатиков, одержимых какой-нибудь национально-религиозной идеей.

– Папу ты знаешь прекрасно, а это… – Михаил в затруднении посмотрел на Следкова.

– Полковник! – опережая, протянул руку мужчина и двинул в коротком поклоне затылком.

Вот так, всего-навсего: воинская кличка? блатное звание? Может, и то и другое. Что же, каждый представляется так, как сочтет нужным.

– Виноградов! – пожал протянутую руку Владимир Александрович.