Записки охотника

Где-то вдали начали раздаваться выстрелы, одиночные, двойные, а то и целая серия. Ясно, мы в это время не одни в лесу, но главное, это верный признак того, что начался лёт, и теперь нужно быть втрое внимательнее. Вот прогремел выстрел совсем рядом. Это начал мой товарищ. Медленно поворачиваю голову, всматриваюсь в ещё светлое небо, слышу этот самый звук, отдалённо напоминающий хрюканье свиньи, только тихое, и вот из-за верхушки дерева вылетает небольшая тёмная птица. Но вылетает не прямо на меня, а в стороне, так, что приходится повернуться чтобы быстро прицелиться и дать выстрел. Я стоял близко к небольшому дереву, и получилось так, что я повернулся и выстрелил через его редкие ветки и меня обдало их мелкими осколками, сбитыми дробью. Я взялся за ставший тёплым ствол ружья, переломил его, вынул гильзы и убрал их в карман. После выстрела пахнет порохом, а из ствола медленно струится сизый дымок. Можно заглянуть в только что отправивший в небо заряд дроби ствол и посмотреть, как по его каналу плывёт, закругляясь и вытягиваясь дым. Сначала его много, видно только, как он неспешно, будто ленясь, клубится, но постепенно рассеивается, его становится всё меньше и меньше, он как бы растворяется и расползается по сторонам. Но надо заряжать новый патрон.

Опять ты стоишь, вслушиваешься и всматриваешься. То же щебетание птиц, тот же шелест прошлогоднего листа, скрип твоих ботинок от переминания с ноги на ногу. Те же макушки деревьев, та же бледная белая луна. Видно лишь, как темнота постепенно сгущается, всё более и более поглощая светлую область, оставшуюся там, где совсем недавно завершило свой путь дневное светило.

И снова «хор-хор» и силуэт. И выстрел. Гром и огонь выстрела будто бы встряхивают всё вокруг, разбивают окружающую тебя идиллию на мириады осколков, но как по мановению волшебной палочки всё тут же склеивается воедино и восстанавливается, как будто ничего и не случилось. Тебя снова будто обволакивает прежняя невозмутимость и вечность природы, которую невозможно хоть как-то поколебать, разрушить. Не станет тебя, других людей, пройдёт много времени, а этот лес так и останется стоять на своём месте. А если даже и не останется леса, то точно также будут двигаться по небосводу солнце, луна, звёзды. Вот много их уже видно, особенно с восточной стороны. Но тут опять чёрный силуэт, хотя уже и хуже различимый на потемневшем фоне, снова выстрел. И всё повторяется по кругу.

Становится уже совсем темно, лёт прекращается и можно собираться. Внезапно за спиной послышался хруст, я обернулся, но в темноте леса ничего нельзя было разглядеть. Хруст перемещался из стороны в сторону, совсем приблизился, между деревьями молниеносно промелькнул небольшой силуэт, и шум стал удаляться. «Наверное, коза», – сказал мой товарищ, который уже подошёл ко мне, и добавил: «Поехали».

Несмотря на то, что днём было очень тепло, сейчас изрядно похолодало. Чувствовалось, что весна хоть и наступила очень рано, но всего ещё можно ожидать. От холода воздух приобрёл поразительную прозрачность и свежесть. Грязь, раскисшая было днём, начала твердеть, маленькие лужицы подёрнулись ещё практически незаметной, ювелирной по своей толщине корочкой льда. Под ногами шуршит трава. С неба на трёх идущих по просеке человек безразлично и холодно взирают луна и звёзды. Сколько таких бродящих по тропинкам, просекам и лесам людей они сейчас видят, видели до этого и увидят ещё… Сколько уже прошло времени и ещё пройдёт, а тяга постоять на тяге у людей не ослабевает. Завтра, через день, два, через год, десять лет сюда снова придут люди, может быть и я с моими товарищами, чтобы стоять, вслушиваться в тишину леса, вглядываться в темнеющий небосклон, ожидая получить в награду длинноносую коричневую птичку.

Заяц

Давно уже хотелось сходить потропить зайчика, но что-то никак не удавалось. То снега не было, то всякие неотложные дела, то ещё какая-нибудь суета. Одним словом, не получалось. А тут само сложилось, причём в самый последний момент. В пятницу встретился с товарищем, поговорили о том о сём и решили, что завтра утром надо бы попытать счастья.

На место приехали ещё до рассвета. Постояли, подождали, пока ярко алый диск восходящего солнца не погасит мерцающий блеск звёзд и не потушит матовую лампу луны. Зимний восход очень красив, особенно если есть хотя бы лёгкий морозец. Это утро выдалось именно таким, морозным, ясным, что кажется, кто-то протёр небо, сдул с него все пылинки, и оно стало ослепительно чистым, даже прозрачным. Ещё большее ощущение чистоты создаёт тишина, она, что называется, звенящая. Птиц не слышно, ветра нет, ничто не нарушает покой заснеженных далей. Сначала небо начинает светлеть, потом становится лиловым, розовеет, редкие облака, подсвеченные снизу приобретают бледный окрас и начинают светиться. Затем горизонт становится золотистым. Снег на полях меняет свой оттенок, особенно вдали, вслед за небом, также становясь то лиловым, то розовым, то золотистым и в конце концов белым.